Влияние Китая и его самоуверенность настолько выросли, что руководители Юго-Восточной Азии с энтузиазмом приняли его в качестве основной экономической силы региона. В конце концов, за всю эру после холодной войны юго-восточный регион Азии Вашингтон по большей части игнорировал. Хотя администрация Клинтона была более озабочена интеграцией Китая в глобальный экономический порядок ради ускорения экономической интеграции и торговли среди стран Азиатско-Тихоокеанского региона, администрация Буша по большей части считала АСЕАН пешкой в Глобальной войне с террором. Распространение различных форм экстремистских и связанных с «Аль-Каидой» организаций вроде «Джемаа Исламия» и «Абу Сай-яф» в районах проживания мусульманского большинства, в частности таких, где издавна существовали повстанческие движения и этническая напряженность, как, например, южный филиппинский остров Минданао, служили для Вашингтона предлогом считать АСЕАН вторым фронтом в Глобальной войне с террором{552}.

Однако стоит признать, что определенные факторы, например, отмена Соглашения о военных базах США на Филиппинах в 1991 году, сыграли важную роль в ослаблении опоры (и интересов) Вашингтона после холодной войны в регионе и содействовали все большему сдвигу высших приоритетов США в сторону двусторонних отношений с такими партнерами в Северо-Восточной Азии, как Япония и Южная Корея, и такими тихоокеанскими партнерами, как Австралия. Китай сумел полностью использовать стратегическое пренебрежение Юго-Восточной Азией со стороны Вашингтона, во-первых, ловко регулируя экономические и культурные связи с АСЕАН, а во-вторых, расширяя территориальные приобретения в Южно-Китайском море, кульминацией чего стал захват в 1995 году Мишкив Рифа, что послужило сигналом тревоги для Манилы и других государств-претендентов, но почти не было замечено Вашингтоном. По геополитическим и экономическим причинам АСЕАН и государства-члены оказались полем битвы между Пекином и Вашингтоном. Вовлечение АСЕАН стало опорой политики разворота к Азии администрации Обамы{553}.

Неудивительно, что возникла столь большая озабоченность из-за раскрытия «Викиликс» дипломатических депеш США в Юго-Восточной Азии, что потенциально могло подорвать попытки Вашингтона по усилению влияния в регионе. Честно говоря, администрация Обамы зашла слишком далеко, чтобы завоевать приязнь среди стран АСЕАН. Администрация Обамы предупредительно занималась АСЕАН и впечатлила страны многочисленными весьма символическими дипломатическими маневрами. Вашингтон подписал Договор о дружбе и сотрудничестве — краеугольный камень в стремлении Юго-Восточной Азии избежать конфликтов и соперничества великих держав в регионе, одновременно открыв постоянную миссию США в АСЕАН и оздоровив отношения Америки с лидерами АСЕАН. В отличие от администрации Буша администрация Обамы поддерживала конструктивные действия АСЕАН в Мьянме. В попытке продемонстрировать озабоченность экологией и развитием отношений с Индокитаем, администрация Обамы провела встречи на министерском уровне со странами «Инициативы Нижнего Меконга». США обновили стратегические отношения с неформальным лидером АСЕАН — Индонезией. Желая укрепить стратегические связи с ней, Вашингтон поддержал интеграцию Джакарты в G-20, вероятно, ведущий мировой форум политических деятелей, и весьма нахваливал статус государства как активно растущего рынка и жизнеспособной мусульманской демократии{554}.

В свете растущей территориальной напряженности между Пекином и его соседями в Юго-Восточной Азии администрация Обамы нашла возможность усилить свое региональное влияние в странах, затронутых растущими территориальными претензиями Китая. Вашингтон официально поддержал «региональное» решение споров в Южно-Китайском море и, что существенно, провозгласил, что «свобода навигации» в международных водах представляет собой американский национальный интерес, дав сигнал о незаменимой роли США в обеспечении региональной стабильности. Чтобы продемонстрировать солидарность с АСЕАН, Вашингтон поощрял установление обязывающих правил поведения в спорных водах в соответствии с Соглашением о поведении сторон в Южно-Китайском море 2002 года и соответствующими нормами международных законов, в частности Конвенцией ООН по морскому праву (UNCLOS). Не будучи участником UNCLOS, США, тем не менее, считают, что на практике контролируют и поощряют подписантов, в частности Китай, вести себя в границах международных законов и соответствующих обязательств согласно договорам. Однако критики Вашингтона полагают, что США используют морские споры в качестве предлога для изоляции Китая, увеличения поставок вооружений союзникам и оправдания дальнейшей экспансии уже существующего военного присутствия в регионе. Руководители Китая категорически возражают против вмешательства внешних игроков вроде США в, по сути, двусторонние региональные споры в Юго-Восточной Азии.

С исчезновением Советского Союза коммунистический Китай представлял собой источник угрозы гегемонии США в Азии после завершения холодной войны. Но прагматичное правление Дэн Сяопина, который установил некое понимание между председателем Мао и президентом Никсоном в начале 1970-х, и его преемников, в частности Цзян Цзэминя, проложило путь к почти трем десятилетиям «стратегического сосуществования» Пекина и Вашингтона{555}. В основном после холодной войны Индонезия пыталась сбалансировать отношения с Китаем и США в равных пропорциях, приветствуя стратегическое сотрудничество с обеими державами. Поскольку Китай стал доминирующим экономическим игроком в Азии, Джакарта все больше углубляет стратегические связи с Пекином, при том, что разногласия по поводу Глобальной войны с террором и обеспокоенность нарушением прав человека в Индонезии препятствуют полному расцвету двусторонних американо-индонезийских связей{556}. Бумаги «Викиликс» демонстрируют подозрительность США и опасения в отношении планов Китая на собственном заднем дворе. К примеру, в Индонезии депеши раскрывают обеспокоенность Вашингтона растущими экономическими связями Китая с Индонезией и ее ведущими олигархами. В депеше «Китай углубляет экономическое влияние на Индонезию» американское посольство в Джакарте сообщает:

«Китай усиливает свое экономическое влияние в Индонезии с помощью основных соглашений в области энергии и ресурсов, как и вступающего в силу с 1 января Соглашения о свободной торговле между Китаем и АСЕАН. Крупнейшая угольная компания Индонезии Bumi Resources, принадлежащая семье главы партии Голкар Абуризаль Бакри, вошла в финансовые отношения с Китайской инвестиционной корпорацией, что расширит влияние Китая в угольном секторе Индонезии. Это соглашение знаменует новый подход традиционно небольших китайских инвестиций в угольной сфере» [09JAKARTA2073].

В депеше отмечается, что «интерес Китая к добывающей промышленности помогает [индонезийским] властям во внутренней политике, несмотря на рост индонезийского национализма». Это позволяет правительству Индонезии демонстрировать, что протекционистские законы в добывающей промышленности, к примеру в угольной, особенно в смысле «обязательности выплавки внутри страны и соответствия местным нормам», не столь «обременительны» и контрпродуктивны, как декларируют западные компании. В депеше, кроме того, подчеркивается ключевая роль помощи Китая в преодолении Индонезией последствий Великой рецессии 2007–2008 годов через схемы валютных свопов и другие символические жесты, представляющие собой «политическую демонстрацию поддержки Индонезии».