– …который, – закончила мадам, – надо отрабатывать. Наносить при этом ущерб заведению необязательно!

– Простите, – пробормотал Джейк.

Но она уже направилась по коридору вперед.

Кое-как подхватив учебные пособия, которые и так и норовили опять вывалиться из рук, подхватив и поправив, чтоб не помялась, форменную одежду, искатель приключений поспешил за ней.

– Кстати, о задатке, – сказал он.

– Вы получите все необходимое, – не оборачиваясь, ответила мадам Гландау. – Одежду, стол – наших мальчиков кормят в прекрасной столовой, – ну, а ваш гонорар мы обсудим через месяц. Я полагаю, вы внимательно читали объявление?

Пока Д.Э. Саммерс обдумывал это известие, они поднялись по пустой лестнице на второй этаж.

– Налево – спальни учителей и гостиная, – мадам Гландау махнула в ту сторону и направилась в сторону совершенно противоположную.

Обстоятельства не годились, чтобы возражать. Новый преподаватель гимнастики подавил вздох и прошел по блестящему от недавнего мытья полу через большой дортуар: два ряда аккуратно застеленных коек, около каждой, на тумбочке – таз с кувшином для умывания.

– Ваша комната.

Точно такая же, как в дортуаре, койка, тумбочка, таз с кувшином. От ученической спальню отличало только уединение (и на том спасибо!) и маленькое бюро с сомнительным стулом.

– Все, что понадобится, вы найдете за дверью налево, – с лаконичной деликатностью сказала мадам Гландау. – Располагайтесь, приводите себя в порядок. Обед через час, я предупрежу в столовой, чтобы накрыли еще на одного. Ужин в семь. Отбой у мальчиков в девять, у вас – в десять. Заниматься будете с двенадцати часов. Думаю, что вам хватит времени составить план занятий.

C этими словами мадам ушла. Пришла горничная, принесла кусок мыла и полотенце. Д.Э. Саммерс, почти смирившийся с мыслью в этот раз заработать денег, как все порядочные люди, выглянул за дверь.

Лестница в конце коридора вела вниз, в учебную часть. Оттуда выход на улицу. Растерзав в себе желание спуститься по этой лестнице и дать деру, искатель приключений направился в умывальную.

Умывальная оказалась просто прелесть: составленные в линию, вплотную друг к другу, четыре жестяных корыта (высотой чуть выше колена), над которыми к кафельной стене крепился душ: чугунная труба с дырками над каждым. Кранов у экономичного устройства не было.

Но и это оказалось не все. Отмывшийся от дорожной пыли, переодетый в форменный костюм, новоявленный учитель гимнастики вернулся в свою комнату, где как раз постелили на кровать белье, и вдруг, на собственной полураспахнутой двери, заметил табличку:

– О черт! – прошептал Д.Э. Саммерс. – Ну и оторва же вы, мадам Гландау!

* * *

Ни одна из книг, любезно выданных мадам Гландау, не читалась. Зато там было много картинок, премило украшенных чернилами то ли предшественниками Д.Э., то ли ученичками этого богоугодного заведения. Помимо мальчиков на картинках присутствовали и девочки. В тоже очень милых гимнастических костюмах.

Джейк как раз дорисовывал некоторые анатомические подробности гимнасток, когда в дверь постучали.

– Вы – новый учитель гимнастики?

Высокий мужчина атлетического сложения, с взлохмаченной, как у мальчишки, шевелюрой и веселым лицом, небрежно оперся о косяк. В распахнутом вороте его теннисной рубахи болтался на цепочке золотой скарабей.

– Может, партию в бадминтон? – не дожидаясь ответа, поинтересовался гость и подбросил в руке волан. – Пока у вас не началось.

Д.Э. вышел во двор и прищурился на солнце.

– Вон за теми деревьями, – господин Гландау указал ракеткой, – мы с вами сможем спокойно поиграть.

– Ветер, – заметил Джейк, пропустив четвертую подачу.

– Отсутствие практики, – господин Гландау звонко отбил волан. – Моментально теряешь форму.

– И не говорите!

– Вот почему я…

На сей раз Д.Э. успел, волан свистнул высоко над головой противника и улетел в кусты.

– …не пропускаю ни одного дня! – сообщил господин Гландау, вернувшись. – Ну, да дело наживное. Мне все равно больше не с кем. Преподаватель физики и оптики, Cаттон, слишком дряхл. Демарест, преподаватель ботаники снисходит только до садовника. А мисс Маннерс, преподавательница грамматики – и вовсе несусветно скучное создание. Невыносимое, я бы сказал, создание. Надеюсь, вы не кальвинист? Все-таки Швейцария… Что, баптист? О, ну тогда, смотрите, не попадитесь ей на глаза – заест до смерти. Sola scriptura, n'est ce pas?

– Qui, monsieur, – отозвался искатель приключений.

В эту минуту он проклял свою поспешность, с которой выдумал легенду. Надо же было ляпнуть про Швейцарию, когда у мадам такой прекрасный канадский акцент! Авантажнее, конечно, но обходи теперь этот французский, как собачье дерьмо на травке!

– Спасибо, что предупредили, – рассмеялся он. – А как же ваша жена? С ней вы не играете?

– О, моя жена слишком занята, – господин Гландау ловко отбил волан. – Все директорствует! Да у меня и самого времени не особенно много. Выкраиваю каждую минуту. Слушайте, как вы относитесь к фотографии?

– Э-э-э… ну-у-у… – глубокомысленно промычал Д.Э. – Был у меня один знакомый фотограф.

Господин Гландау поднял волан, который Д.Э. ловко вбил ракетой в землю перед его носом и засмеялся.

– Да, сейчас все, кому хоть раз доводилось держать в руках аппарат, называют себя фотографами! Приходите вечером, посмотрите кое-какие действительно достойные работы.

– Посмотрю, – Д.Э. как следует размахнулся и долго следил за воланом.

– А чем, простите, увлекаетесь вы? – поинтересовался господин Гландау.

– Ну, – волан звонко проделал обратный путь, – собственно, чтением.

– Что, только чтением? – противник не остался в долгу. – Apport[2].

Д.Э. покраснел и промазал опять.

(Сам ты «апорт»! Пудель хозяйский!)

– Ну, в общем, да, – скромно ответил он вслух и нагнулся поднять волан.

– Bon[3], – господин Гландау был настроен дружелюбно, кажется, ко всем на свете. – Что же вы читаете?

«Et vous?», может быть? – набрался храбрости Д.Э.[4].

– Но-но-но, не сядьте в лужу! – тут же осадил его Фокс. – Слово за слово, и через час вас выгонят отсюда как самозванца. Согласитесь, совершенно резонно для того, кто учился в Женевской гимнасии, не знает при этом французского!