Волчьи уши чуть приподнялись - из-за окна, забранного разноцветными заграничными стеклами, доносились приглушенные голоса. Княжна Елена принимала гостя.

Яромир некоторое время подождал, плотно прижимаясь к стене, в надежде, что нежданная помеха через минуту-другую удалится, но голоса не стихали. Тогда он сердито приподнял углы губ, обнажив белоснежные клыки, уцепился покрепче за край окна, чтоб не сверзиться, оперся ногами на толстый брус и принялся скрючиваться в три погибели.

Смена обличья - дело не самое простое. И чтоб его облегчить, оборотни обычно заводят себе какой-нибудь «толкач» - ну вроде как спусковой рычаг на самостреле. Одни слово произносят заветное, другие зелье пьют колдовское, третьи вещицу какую-нибудь пользуют. Яромир в свое время знавал одного волколака с кушаком чудесным: пока носит его - человек как человек, а как снимет - в единый миг волком черным становится.

Братья Волховичи тоже себе такие «толкачи» завели. Движения особенные. Финист вот оземь ударяется всем телом, Бречислав на одной пятке вокруг себя оборачивается.

Ну а Яромир - через голову кувыркается.

Обычно-то это дело нехитрое. Но только не сейчас, когда с трудом удерживаешься на ровной стене. И как есть тоже лезть не годится - коли молодая княжна в окне харю волчачью узрит, так всю стражу перебудит криком испуганным.

Даже дурман, навеянный Бояном, не поможет.

После полутора минут кряхтения, ужимок и постоянного риска грохнуться с семисаженной высоты Яромир наконец схватился за оконные ставни человеческой рукой. Теперь предстояло самое сложное - бесшумно ворваться в светлицу, оглоушить тех, кто там будет, сунуть княжну в мешок и незаметно уйти.

Уходить придется тем же путем, что и пришел - у Яромира не было времени вызнать расположение коридоров на женской половине княжеского терема. Прокрасться тайком удастся вряд ли, тем более с пленницей.

Оборотень осторожно растворил ставни, чуть подтолкнул задвижку, распахивая окно, уцепился покрепче и медленно-медленно подтянулся, заглядывая внутрь. В светлице горела лучина - его запросто могли увидеть.

Но чуть только Яромир разглядел ночного гостя княжны, так сразу же позабыл о всякой осторожности. Брови изумленно поползли на лоб, а пальцы едва не разжались сами собой.

Так вот кому принадлежал этот донельзя знакомый аромат!… И как это он сразу-то его не узнал?…

- Ой, Яромир! - обрадовался Иван. - А ты чего тут делаешь?

- Да так - не спалось что-то, вышел прогуляться, решил вот по окнам полазить, развеяться… - медленно ответил оборотень, перекидывая ногу через подоконник. - А ты тут откуда? Я думал, ты с поездом уехал…

- Не-а! - помотал кудрявой головой княжич. - Знаешь, Яромир, я тут чего подумал - а чего князь Всеволод за свою дочь говорит?! У нее что ж - у самой языка нету? Коли не люб ей брат мой - пусть в лицо скажет! А коли люб… тогда чего это батька за нее все решает?! Коли он силком невесту к жениху не пущает… так надо ее тайком умыкнуть!

- Я согласна! - подтвердила княжна Елена, доброжелательно глядя на Яромира.

Наконец-то Серый Волк своими глазами увидел ту, из-за которой заварился весь сыр-бор. Что ж, княжеская дочка действительно оказалась редкой красавицей. Совсем юная - едва-едва за семнадцать перевалило. Длинные каштановые волосы, заплетенные в тугую косу, шелковая бело-розовая кожа, темно-синие озера очей с очень длинными ресницами, маленький изящный носик, коралловые губки, жемчужные зубки и крохотная ямочка на подбородке. Поневоле глаз отвести не сумеешь!

Конечно, среди русичей на какую девицу ни глянешь, так залюбуешься. Щедро одарила богиня Жива славянский народ - женщин своим собственным обличьем наградила, мужчин - даждьбоговым. А все же Яромир неожиданно вдруг позавидовал князю Глебу - повезло тиборскому владыке с невестой, ничего не скажешь…

- А как ты все-таки сюда пробрался?… - задумчиво посмотрел он на Ивана, весело болтающего ногами на лавке. - Там же вроде стража, запоры, засовы кругом… хотя о чем это я?… К девице в светелку тишком прокрасться… ты же у нас Иван!

- Ага, точно! - довольно подтвердил княжич.

- Поспешать надо, пока до зари еще далеко! - строго посмотрела на мужчин Елена. - Мы с Иванушкой почти все собрали… дядя Яромир, спуститься не поможешь ли, а? Я сама боюсь… упаду ведь…

- Конечно, помогу, - выудил из-за пазухи моток веревки с узлами оборотень. - Я тут кое-чем запасся…

- Вот и хорошо… - успокоенно улыбнулась княжна. - А то я уж боялась… Понимаешь, дядя Яромир, Иванушка добрый, сильный, только вот… ну, немного…

- Да, я знаю, - согласился Яромир, вкручивая в подоконник железную рогульку и привязывая к ней веревку.

- Чего? - завертел головой от одного к другой Иван. - Вы чего это, а?… Яромир, а мешок у тебя для чего?

- Да это так… - опустил лукавые глаза оборотень, пряча не пригодившийся мешок за пазуху. - На всякий случай… Случаи - они разные бывают…

Спустить владимирскую княжну по веревке оказалось совсем не сложно - девушка перебирала ладонями так ловко, будто в няньках у нее ходила куница. Правда, вылезши из окна, она сразу принялась сонно зевать - за закрытые ставни убаюкивающая музыка старого Бояна не проникала, но вот здесь, снаружи…

- Княжна, а ты откуда меня знаешь-то? - спросил Яромир, спрыгивая наземь и помогая спуститься Елене.

- Так Иванушка рассказал! - удивилась Елена. - А уж расхвалил-то как - мол, ловчей да хитрей тебя никого в целом свете не сыщешь! Правда, что ли?

- Ну, в чем-то правда, в чем-то кривда… - усмехнулся оборотень. - Оно ж всегда так - у всякой палки два конца, а держаться надо середины…

- Ну что, побегли? - спрыгнул с веревки Иван, нагруженный тюком с девичьими пожитками. - Яромир, а нам куда бежать?

Оборотень задумчиво посмотрел на него и спросил:

- Иван, а ты как вообще планировал действовать?

- Планировал?… - не понял Иван.

- М-да, вопросов больше не имею… - вздохнул оборотень, швыряя веревку обратно в окно - чтоб не сразу заметили побег. - Ладно, княжна, держись меня, у меня все заготовлено… Шагаем тихо и аккуратно - чок-в-чок за мной следом, ни шагу в сторону, смотрим только на мой затылок.

Под дубом в центре двора по-прежнему распевали вещий Боян и кот Баюн - правда, теперь уже что-то совсем другое. Жбан с медовухой превратился в жбан без медовухи, а голоса его опорожнивших приобрели хрипотцу и неразборчивость. Огромный кот положил голову на плечо сонно бормочущему старцу и что-то вяло мурлыкал ему в ухо. До чуткого слуха оборотня смутно донеслось что-то вроде «…жаешь?»

Кустодия у кремлевских ворот дремала так же, как и все остальные - проскользнуть мимо них не составило труда. Но дальше начинался посад, и досюда боянова песня уже не доносилась…

- Тс-с-с!… - прошептал Яромир, оборачиваясь к княжичу с княжной. - Накиньте-ка вот это…