— Мне двадцать пять, сами посчитайте теперь, — протараторила я, теперь пусть составляет гороскоп, а я вроде как и не соврала.

Тал Тал какое-то время смотрел на меня, будто прикидывая мой возраст. На его лице что-то промелькнуло. И я надеялась, что он пошутит что-то вроде: «Неплохо сохранилась!» или «И ты умудрилась сохранить целомудрие до такого возраста?», ну или на крайняк «Ты старая дева, фу, такой быть!».

Но Тал Тал демонстративно вернулся к своему занятию.

Ну уж нет. Я не могу допустить. Чтобы он составлял для меня неверный гороскоп. Да и вообще долго он будет обижаться. Сейчас все разрулю! Я стремительно подошла к его столу, встав сбоку, выхватила у него из рук кисточку, наложила свою пятерню прямо на листок с его надписями и обвела контуром свои растопыренные пальцы.

Тал Тал застыл, обозревая это кощунство, а потом скрипнул зубами и резко встал. В голове мелькнула запоздалая мысль, что мое поведение было неуместным. И я оказалась зажата между ним и столом.

— Ой, — сглотнула я, — извините, было глупо да, подумала, вдруг вы еще и хиромант, и вам пригодится ладонь.

Тал Тал смотрел на меня злым с примесью горечи взглядом. Так что мне захотелось отодвинуться, но куда ж, если, я извиняюсь, в задницу мне впился стол. Меня так накрыло, что я лишь бы избежать его злого взгляда подпрыгнула и села на столешницу. Что позволило мне даже стать чуть выше.

Но правда через секунду я поняла, это был плохой выход из ситуации. Пути-то назад теперь точно не было. А Тал Тал не отошел. Он яростно выдохнул и заговорил, словно не замечая, что вдавливает меня в стол:

— Да, это было невероятно глупо!

— Что? Рука? — спросила я.

— Тан Ке Ши.

— Тан Ке Ши?

— Неужели ты и вправду безгранично доверяешь ему?

— Ну…да. Наверное, да. Я не доверяю ему, я контролирую его. Дайте я отойду. Мне дышать нечем.

— Ты НЕ контролируешь его, — Тал Тал вдруг стукнул ладонью по столешнице слева от моего бедра, — как можно быть настолько самонадеянной?

— Что? — задохнулась я от возмущения, — да как вы можете так говорить после того, как согласились на всю эту авантюру, так спокойно сообщили Баяну, что не против, и даже уговорили императора?

— Потому что, — не менее злостно процедил сквозь зубы Тал Тал, — что ты обставила все так, что я уже не мог повлиять на события, не так ли? Когда Баян услышал твое предложение, то он уже не хотел отказаться, я бы мог просто предложить убить Тан Ке Ши на месте, а потом выпытать у тебя, где сокровища. Именно выпытать, так бы просто ты не сдалась. Этого ты от меня хотела? Поставить в такое положение, чтобы я поступил как последний подлец? И как сказал Тан Ке Ши, это я притворился, что у меня был выбор, но его не было.

— Все не так, — растерянно ответила я, чувствуя дрожь в руках.

— Вот именно, что ты не продумала последствия этого поступка, — он покачал головой, — Тан Ке Ши не изменился, в его душе кипит ненависть. И он с легкостью согласился на возвращение, и даже затихнет на время, он как тигр будет ждать возможности перегрызть глотку своим врагам. Мне, господину Баяну, Гвиби Ки, но не тебе. Тебя он на потеху себе оставит в живых.

— На потеху? — выдохнула я.

— Да, на потеху.

— Тан Ке Ши не такой, вы его не знаете. И ему просто нужен контроль. Он привык, чтобы кто-то управлял им. Трудно объяснить.

— Так попытайся. Хочу узнать природу твоих странных чувств к нему.

— Я ведь говорила вам уже.

— Я не забыл, — Тал Тал отвел взгляд, будто вспоминая, — ты говорила о нем как о больном ребенке, которому просто нужна любовь, забота. И я не настолько глуп, чтобы не понять, что у тебя доброе сердце, и что ты испытываешь к нему жалость, что ты хочешь выместить на нем что-то, что мучает тебя так сильно. Ты хочешь спасти его, раз не смогла спасти кого-то. И я знаю кого.

— Вы знать не можете.

— Себя.

— Нет, — буркнула я, — Тан Ке Ши мне вроде сыночка, он мой проект А, ясно? Хочу, чтобы он жил счастливо.

— Но ты видишь хоть края этой любви? Ты не понимаешь его натуры до конца, потому что плохо разбираешься в людях, оценивая их только по себе.

— Ха! — я возмущенно выдохнула, вперив в Тал Тала злой взгляд.

— А вы… — я не успела договорить, потому что Тал Тал вдруг стремительно наклонился, одной рукой он подхватил меня за талию, а другую положил на лицо и приник с поцелуем. Его губы довольно яростно поцеловали меня. Я чуть не упала назад прямо на стол, если бы его крепкая рука не поддерживала меня.

— Ну вот что, отпустите меня, — пробормотала я, уперев руки ему в грудь, собираясь оттолкнуть, но он не поддался.

— Нет, — ответил он.

Он прерывисто вздохнул, выждав какое-то время. А потом чуть ослабил захват и вновь поцеловал только уже не так настойчиво. Из-за этого на меня нахлынуло чувство беспомощности, я поняла, что сдаюсь его объятиям. Тепло разлилось по всему телу, выбивая чувство притяжения к земле, и я полностью лишилась своей воли.

Мои кулаки разжались на его вздымающейся груди.

— Ах, да, — пробормотал он, коснувшись губами шеи, — прости.

— Ну что вы, — я не могла говорить больше, чтобы не выдать полной потери самообладания.

Тал Тал наклонил меня, запрокинув мою голову, и прижал ее к своему плечу. Его губы были все трепетнее, и я почувствовала, как лицо Тан Ке Ши, императора, Баяна и всех действующих лиц нашего горячего спора, расплылись перед глазами, стали вдруг не важны.

Тал Тал так стремительно навис надо мной, что я не заметил, что легла на стол.

— Ой, нет, стоп, — я удержала Тал Тала от очередного поцелуя, чувствуя его горячие руки где-то в области талии.

Он тяжело дышал, смотря на меня. А его глаза потемнели.

— Только не на столе, — смущаясь, пояснила я.

Он с минуту непонимающе смотрел на меня. А потом кивнул.

— Да. Да. Хорошо, — ответил он и поднялся.

А потом взял на руки и понес меня куда-то. Мы вышли в другие двери и оказались в спальне. Она почти тонула в темноте. Но сразу было заметно, что тут очень красиво. Одна стена выходила на балкон, тонущий в зелени вьющихся растений. Другие стены украшали гобелены со сценами из мифов о монгольских воителях. А центром композиции была огромная