тему он со мной ни разу не говорил. Я удивилась не меньше, чем вы.

— Жаль, — заметил Фрок. — Насколько мне известно, он не оставил никаких записей по этому поводу.

Некоторое время они молчали, и снова первым молчание прервал Фрок.

— Это очень печально, Марго, — сказал он тихо. — Мы можем никогда не узнать, что он обнаружил.

— Ни один человек не строит своих планов исходя из того, что этой ночью он умрет.

— Саймон ничем не отличался от большинства знакомых мне патологоанатомов, — покачал головой Фрок. — Интересные, имеющие широкий резонанс дела возникают крайне редко, и они… они в таких случаях склонны к некоторой театральности. — Фрок бросил взгляд на часы: — О, дорогая. Чуть было не забыл, у меня встреча с остеологами. Марго, тебе не трудно отложить просмотр и заняться измерением? Может быть, виной всему скверная новость, а может, я слишком долго пялюсь в эти костяшки. Одним словом, мне кажется, здесь нужен свежий взгляд.

— Конечно, — охотно согласилась Марго. — Но что именно вы разыскиваете?

— Хотел бы я знать, — усмехнулся Фрок. — Я уверен, что покойный страдал какой-то наследственной болезнью, и пытаюсь провести количественный анализ морфологических изменений, подтверждающих наличие генетического сдвига. К сожалению, для этого требуется измерить чуть ли не все кости скелета. Полагаю, что лучше начать с фаланг пальцев и костей запястья, которые, как вам, несомненно, известно, наиболее чувствительны к генетическим изменениям.

Марго посмотрела на лоток с останками:

— Но на это же уйдет много дней!

— К сожалению, мне это тоже известно, дорогая. — Фрок безнадежно пожал плечами, взялся за приводные колеса и мощным толчком направил кресло к двери.

Марго без всякого энтузиазма приступила к измерениям, тут же вводя результаты в память компьютера. Даже самые крошечные кости требовали десятков записей, и очень скоро экран уже был заполнен колонками цифр. Она пыталась подавить раздражение, вызванное монотонной работой и царящей в лаборатории могильной тишиной. Если Фрок прав и деформирование окажется врожденным, это существенно облегчит идентификацию тела. Теперь они вынуждены цепляться за каждую соломинку, чтобы определить личность убитого. Коллекция скелетов из лаборатории физической антропологии оказалась бесполезной. Не прекращая работать, Марго попробовала поразмышлять о том, что имел в виду Брамбелл. Но воспоминания о Брамбелле оказались невыносимыми. Думать о человеке, которого только что убили… Марго потрясла головой, заставляя себя сконцентрироваться на работе.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда она проводила наиболее сложное измерение. Аппарат коротко звякнул два раза, и Марго поняла, что звонят из города. Скорее всего д’Агоста хочет сообщить им о Брамбелле. Она взяла трубку.

— Судебная антропология.

— Доктор Брамбелл у вас? — спросил скороговоркой молодой голос.

— Доктор Брамбелл?

Мысли Марго беспорядочно заметались. Может быть, это его родственник? Что ему сказать?

— Алло! — раздалось в трубке.

— Да-да, — ответила Марго. — Доктора Брамбелла здесь нет. Не могу ли я вам помочь?

— Боюсь, что нет. Вопрос конфиденциальный. Можно спросить, с кем я говорю?

— Доктор Грин. Сейчас я ассистирую доктору Брамбеллу.

— О! В таком случае все в порядке. Говорит доктор Кавальери из больницы Святого Луки в Балтиморе. Я смог определить имя пациента, которым он интересовался.

— Пациента?

— Да. Того, со спондилитом. — На том конце провода зашелестела бумага. — Это связано с набором тех странных рентгенограмм, которые он мне прислал. Вначале я даже подумал, что это чья-то шутка.

Марго не глядя нащупала листок бумаги и карандаш.

— Не лучше ли будет начать с самого начала? — спросила она.

— Почему бы и нет? — ответил доктор Кавальери. — Я хирург-ортопед, практикующий здесь, в Балтиморе. Имеется всего три хирурга, пытающихся хирургическими методами корригировать спондилит. Доктору Брамбеллу это было известно.

— Спондилит?

Трубка замолчала, а затем последовал вопрос:

— Так, значит, вы не медик? — В голосе Кавальери Марго уловила неодобрительные нотки.

Она набрала полную грудь воздуха и начала:

— Доктор Кавальери, я со своей стороны тоже могу вам сообщить кое-что. Доктор Брамбелл был… Короче говоря, доктор Брамбелл… доктор Брамбелл умер этой ночью. Я же специалист по вопросам биологической эволюции и помогаю ему в изучении останков жертв убийства. Поскольку доктора Брамбелла с нами больше нет, вам необходимо сказать мне все, что стало известно.

— Умер? Но я же разговаривал с ним еще вчера!

— Все произошло крайне неожиданно. — В подробности вдаваться она не стала.

— Но это же ужасно! Доктора Брамбелла знали от океана до океана, не говоря уже об Объединенном Королевстве…

Голос затих, а Марго, прижимая трубку к уху, еще раз припомнила патологоанатома таким, каким видела его последний раз в зале Линнея — хитровато улыбающегося, с поблескивающими глазами за роговой оправой очков.

Ее вернул к жизни голос на противоположном конце провода.

— Спондилит, грубо говоря — перелом и сдвиг одного из поясничных позвонков. Мы корректируем деформацию с помощью металлической пластинки, прикрепленной к позвоночнику специальными винтами. Затягивая винты, мы возвращаем деформированный позвонок на место.

— Не уверена, что вижу какую-либо связь с нашим делом.

— Вы помните те четыре белых треугольника на отправленных мне рентгеновских снимках? Это — шайбы или, если хотите, гайки, в которые вкручиваются винты. Данные шайбы, вне сомнения, произведены компанией «Сталь-Мед продактс» в Милуоки, разорившейся в 1989 году. Я провел около тридцати операций с использованием изделий «Сталь-Мед». Я разработал собственную методику, помещая винты в зоне второго поясничного отдела. Это, уверяю вас, блестящая методика. Если вам интересно, можете прочитать о ней в осеннем выпуске «Американского ортопедического журнала». Метод позволяет лучше удерживать сустав и к тому же не требует обширных повреждений костной ткани. Никто не умеет им пользоваться, кроме меня и пары интернов, которых я же и обучил. Конечно, мой метод существенно устарел, после того как был разработан так называемый процесс Штейнманна. Поэтому сейчас я единственный врач, использующий эту методику. — Марго уловила в голосе доктора нотки гордости.

— Но тут есть одна загадка. При данном виде спондилита ни один из известных мне медиков не стал бы удалять пластинку. Этого просто никто не делает. Тем не менее рентгенограмма ясно указывает на то, что у моего пациента пластинка и винты были удалены, и остались лишь шайбы. Их нельзя удалить, так как они вплавлены в кость. Но почему этот парень позволил, чтобы у него удалили пластинку… — Конец фразы повис в воздухе.

— Продолжайте! — Марго торопливо делала пометки.

— Как я уже сказал, увидев снимки, я сразу понял, что это один из моих пациентов. Тем не менее я был потрясен состоянием скелета. Такая чудовищная деформация костей! Мне никогда не приходилось оперировать человека в подобном состоянии.

— Из этого следует, что рост костей произошел позже.

— Совершенно верно. Так