– Помнишь, о чем мы говорили в Шотландии? – тихо спросила Мифани. Ингрид озадаченно посмотрела на начальницу. – О лазутчике внутри Правления? – Кровь отлила от лица Ингрид, и она нервно кивнула. – Я выяснила, кто это.

Она с сомнением посмотрела на пешку Алана, Эмили и громилу, а потом наклонилась к уху секретаря и шепнула ей имя. Ингрид поежилась, и Мифани, повернувшись на каблуках, двинулась прочь. Эмили и охранник последовали за ней.

Когда поднялась дверь гаража, Мифани сидела в машине, погруженная в свои мысли. Эмили с охранником наблюдали за ней, широко раскрыв глаза, а она потирала виски и прокручивала в голове обвинения.

«Этот человек предал Шахов и всю страну.

Этот человек присвоил себе огромные средства, а также основал частную армию совместно с Научным братством ученых на базе Шахов и похищал неодаренных детей со всей Великобритании, чтобы заставить их служить.

Этот человек… этот человек может рассказать Правлению, что у меня украли воспоминания.

Этот человек может сказать, что я – страдающая амнезией женщина, которая пришла в себя и вступила в должность, о которой ничего до этого не знала. Это они могут доказать.

Этот человек может разрушить мою жизнь».

– Что я делаю? – спросила она себя. – Что я собираюсь… что, черт возьми, творится?

Машина резко остановилась, и на улице поднялся шум. Оказалось, это протестующие: они собрались вокруг лимузина, в котором увидели реальное доказательство тайного сговора. Или, по крайней мере, сочли, что в нем сидит кто-то, кого стоит побеспокоить.

– Поверить не могу!

Мифани открыла люк на крыше, встала и, рискуя получить в лицо тухлыми яйцами или гнилыми овощами, высунула голову.

– А ну, отвалите все! У нас тут женщина рожает. Нужно срочно отвезти ее в больницу! – Протестующие на миг приутихли. – И она юрист! – с победоносным видом добавила Мифани и, вытащив мобильный Ингрид, стала делать им снимки ужасного качества. Толпа тут же рассеялась, и машина двинулась дальше.

– Невероятно, – произнесла она, тяжело дыша.

Телохранители издали сдавленные звуки, выражавшие осторожное согласие, и Мифани закрыла глаза. Она кое-как успокоилась и вернулась к мыслям о том, куда ехала.

«Неужели я на это решусь? Неужели выйду вот так против них?

Этот человек может разрушить мою жизнь».

Она думала о Крепости висельников и ужасах, ожидавших там человека, кому Шахи не могли доверять. О наказаниях, которые должны были быть применены к лазутчику.

А потом подумала обо всех тех письмах, что прочитала. Вспомнила то отчаяние, надежду, старания, что вложила в них Томас.

Вложила в нее.

«Этот человек может разрушить мою жизнь. Но они уже разрушили жизнь Томас и, слава богу, поплатятся за это».

Она посмотрела на Эмили и охранника.

– Скоро мы предъявим обвинение члену Правления в измене, – сообщила она. – Это может вызвать не очень приятную реакцию. Вы готовы драться? – Телохранители обменялись встревоженными взглядами. – Готовы умереть? Скажу вам откровенно: речь идет о предательстве, и я не могу поделиться этим с кем-либо еще, а вы уже владеете чрезвычайно секретными сведениями. Я и в вас-то не могу быть точно уверена, но я хотя бы знаю, что вы не можете никому позвонить, чтобы предупредить, потому что я за вами слежу.

– Ладья Томас, я предан Шахам. Богом клянусь, – серьезно заявил громила.

– И я, – добавила Эмили.

– Я это ценю, но у меня уже были кое-какие разочарования, – сказала Мифани. – Поэтому я буду непрерывно читать вас с помощью своего дара. И я говорю это со всей должной признательностью за вашу готовность броситься за меня под пулю или на лезвие: если кто-то из вас совершит движение, нацеленное против меня, то в следующий момент вы уже выстрелите себе в голову. И это не фигура речи. – Мифани многозначительно посмотрела на них и с удовольствием увидела, что оба встретили ее взгляд, не дрогнув.

Оставшуюся часть пути Мифани выясняла, достаточно ли они были вооружены. У обоих охранников были пистолеты на портупее, даже по два, и довольно грозный набор из ножей, перцового баллончика и телескопические дубинки, спрятанные под темно-фиолетовыми пальто.

– Да, весьма впечатляюще, – признала Мифани. – А распятий и серебряных пуль нет?

– От них есть польза только если вы священник или если на вас нападают журналисты, – ответил громила. – А у вас, ладья Томас, что при себе из оружия?

Мифани удивленно моргнула.

– Э-э, ничего, – призналась она. – Членам Правления оно особо не положено. Это, наверное, по протоколу так.

– А хотите? – спросила Эмили. – Здесь в багажнике есть небольшой арсенал.

– Хорошая мысль, – сказала Мифани. – Но с пистолетом в руке я буду чувствовать себя еще более неуклюже.

«И вообще я не уверена, что в этом будет какой-то толк», – подумала она, безрадостно припоминая свою несостоятельность в противостоянии с Гоблетом. Даже книжка с инструкциями, которую дала ей Ингрид, не особенно помогла.

Тем временем на улице начался дождь.

– Ладья Томас, а у вашего противника будет пистолет? – спросил громила.

– Я… не знаю, – ответила она. – Но мы едем в зал заседаний, и остальные члены Правления будут там со своими телохранителями.

– Отправляясь на битву, нужно использовать все доступные средства, – мягко заметила Эмили. Охранники переглянулись друг с другом и принялись заворачивать правую штанину комбинезона Мифани. – Мы вставим вам одну милую вещицу в кобуру на лодыжке.

– Клево, – отозвалась Мифани, и вдруг ее охватил страх.

«Что со мной будет?» – спросила она себя.

Она смотрела на дождь и завидовала всем этим машинам, которые ехали по своим делам, ни одно из которых не было таким страшным, как то, что предстояло им.

– Ладья Томас, мы на месте, – объявила Эмили, и Мифани удивленно посмотрела на нее. Она забылась в своих размышлениях, но теперь заметила, что перед ней возвышался Верхний дом.

Внутри здания находился изменник – враг, устроивший заговор, чтобы стереть ее личность. Она подумала о настоящей Мифани Томас, застенчивой молодой женщине, писавшей письма, пронизанные скрытыми страхами и недостатком жизненных радостей. Мифани закрыла глаза и мысленно послала молитву – за Томас и за себя. А потом дала волю ярости – и та вспыхнула у нее внутри.

– Идемте, – сказала она и вышла из машины.

Она вздрогнула, почувствовав на себе капли дождя, но твердым шагом взобралась по ступенькам, даже несмотря на свою нелепую форму. Телохранители шагали по бокам от нее. Когда перед ними распахнулись двери, Эмили молниеносно бросилась вперед Мифани, но быстрое изучение ее чувств показало, что это просто требовалось для безопасности.