– Тебе, наверное, доставляло удовольствие, – холодно ответила она, – наблюдать, как я надрываюсь, как пытаюсь скрыть свою амнезию.

– Ну, на самом деле, – непринужденно произнес он, – мы не знали точно, насколько у тебя повредилась память. Но я рад слышать, что сработало как надо.

«Да ладно, не может быть, – усомнилась Мифани. – Он серьезно не знал?»

– Что сработало? – спросила она.

– О, это долгая история, – ответил Грантчестер. – Уверена, что не хочешь выпить?

Мифани молчала.

– Да не смотри ты на меня волком, я же предлагаю из вежливости. Хотя, по правде сказать, я и виновен в вопиющем нарушении этикета. Прежде чем мы продолжим, позволь мне представить моих протеже. Это Норман, вы с ним уже встречались, но ты, очевидно, этого не помнишь. – Мифани покачала головой. – Ну, тогда он по крайней мере справился. Видишь ли, именно Норман ответственен за твою нынешнюю амнезию. – Мифани бросила взгляд через плечо. – О да, – продолжил Грантчестер. – Он был со мной, вместе с еще несколькими служащими, в Ладейной, когда мы схватили тебя, удалили твою личность и вывезли с территории.

– Зачем? – спросила Мифани.

– Вариантов была масса, – ответил Грантчестер. – Выбирать мне правда было из чего. Ты бы поразилась, если бы узнала, насколько податлив может быть человек без воспоминаний. Если поместить его в правильные условия, он может стать весьма внушаемым.

– Ты собирался отдать меня Правщикам? – спросила она в ужасе.

– Или определить для различных развлекательных функций, – небрежно сказал Грантчестер. Мифани ощутила подступающую тошноту, и это, похоже, отразилось у нее на лице, потому что Грантчестер разразился смехом. – Да шучу я, – сказал он, утирая глаза. – Не глупи. Конечно, нет, мы собирались провести над тобой ряд тестов, а потом вскрыть тело.

– Понятно, – произнесла Мифани, глубоко вдыхая, чтобы успокоиться.

– Ну или что-то в этом роде… это было довольно спонтанное решение.

– И почему ты это вдруг решил? – спросила она. – Не слишком ли велик риск? Неужели думал, что никто не заметит, что меня нет?

– Конечно, расследование было бы неизбежно, – ответил Грантчестер. – Исчезновение члена Правления повлекло бы тщательные поиски. И слон вызвался бы заниматься ими лично, с лично отобранной командой. А оставшийся ладья отнесся бы к такому предложению с благодарностью. Так что могу заверить, любые улики твоего поспешного устранения были бы благополучно скрыты.

Но торопиться было необходимо, потому что в тот вечер я узнал, что ладья Мифани Томас несколькими неделями ранее побывала в Лагере Гай. Одного из охранников нашли с чем-то вроде приступа. Все подобные случаи тщательно исследуются из опасения, что кто-то из сотрудников лагеря может проявить непредвиденное воздействие на окружающих. Анализ крови, томография – и все становится ясно. В итоге нашлось свидетельство того, что ты брала его под контроль, – твои умственные отпечатки, если хочешь. Помнишь те тесты в Имении, которые проводились годами? Вот их результаты были переданы, неофициально, в Гай, и один из сотрудников узнал след твоей силы. Признаюсь, сначала я не поверил. Ведь носик Мифани Томас всегда был уткнут в книжки. Она была так погружена в повседневные операции Шахов, что едва ли нашла бы время заниматься какими-то сторонними исследованиями. Или мы так думали, – добавил Грантчестер. – Потом я вдруг испугался, что нас, возможно, раскрыли. И от полного уничтожения нас удерживала твоя необъяснимая скрытность. К счастью, – тут он самодовольно ухмыльнулся, – я всегда быстро действую в критических ситуациях. И за годы работы я хорошо научился тому, что если кто-то держит у твоего горла нож, то медлить не нужно. Я сразу мобилизовал группу. Здесь, в Верхнем доме, у меня есть несколько выпускников Гая, они служат в качестве телохранителей, и с ними мы прибыли в Ладейную. Как ты догадалась, в здании есть несколько тайных проходов, известных только мне. Один из них ведет в квартиру ладьи. Я дождался, пока ты туда придешь, и поздоровался.

И должен заметить, Мифани, ты отнеслась к этому гораздо спокойнее, чем я предполагал. Едва ли я когда-нибудь забуду тот твой взгляд. Девочка, которая обычно издавала писк, если кто-то неожиданно начинал говорить, которая вздрагивала, если кто-то резко вставал с места. Но не в ту ночь. Ты вошла и увидела меня на своем диване. Сбоку от меня стоял Норман. У тебя расширились глаза, но больше своей реакции ты ничем не выдала.

Потом мои помощники вошли вслед и закрыли дверь. Ты просто пересекла комнату и встала лицом ко мне. Ты была совершенно спокойна и только смотрела ледяным взглядом. – Грантчестер осекся и, горько улыбнувшись, тряхнул головой.

– Я хотел расспросить тебя, выяснить, откуда ты узнала о Гае и почему никому не рассказала. Но ты просто смотрела на меня, и, признаюсь, это несколько сбило меня с толку. Я попытался заговорить, но ты сказала: «Просто заткнись и делай то, зачем пришел, мерзкий предатель». Вот что Мифани Томас, самая жалкая ладья в истории Шахов, сказала мне. – Его голос дрогнул от гнева, но он сдержал себя.

– Так вот, – продолжил он спокойно, – я встал, дал тебе пощечину, а потом, пока ты не успела опомниться, пустил в ход своих служащих. Прия и Марк взяли тебя за плечи и держали, пока тобой занимался Норман. Конечно, они были в перчатках и зафиксировали тебя, но в этот момент, думаю, к тебе вернулось что-то от старых тренировок в Имении. Ты дернулась и сумела вывести их из равновесия. Дотронулась до щеки Марка и он мгновенно ослеп – потом оказалось, ты заставила его зрачки полностью закрыться. Прие повезло еще меньше. Применив такую силу, какой ты никогда не показывала в Имении, ты каким-то образом заставила ее лицевые мышцы обернуться против нее. И они проломили ей череп. – Он пристально посмотрел на Мифани, но та лишь пожала плечами. – К счастью, к тому времени Норман уже взял тебя в свои руки.

Норман – один из продуктов Гая, о котором ты, между прочим, знаешь все. Он в самом деле весьма примечателен. Самого обычного младенца можно кардинально усовершенствовать – если на регулярной основе вскрывать ему череп и кое-что там подправлять. И каждый день вкалывать разные противные препараты. И вшить в него новую систему каналов и резервуаров. И добавить в эпидермис какой-нибудь защитный слой. И вживить кое-какие убеждающие элементы.

Мифани бросила через плечо полный ужаса взгляд – чешуйчатый стоял с невозмутимым видом, просто слушая, как Грантчестер перечислял все его модификации. По телу Мифани пробежала дрожь, и она повернулась обратно к слону.

– Разумеется, о них нужно хорошо заботиться. Они же такие хрупкие. Вот Норман у нас больше не ест, как все, да, Норман? – Дожидаться ответа Грантчестер не стал. – Он просто спит под семью капельницами, по которым получает питательные вещества, гормоны и химикаты, необходимые для поддержания его организма. И все это очень кропотливая работа.

Зато в результате мы имеем солдата с узкоспециализированными способностями. Жаль только, телепатических среди них нет, – вздохнул Грантчестер. – Зато стоит ему установить физический контакт, как Норман получает значительный контроль над мозгом. Конечно, довольно примитивный – он может лишить человека сознания, чтобы тот не применял своих способностей, и все в таком духе. Однако если контакт станет более тесным, то можно добиться куда большего изящества. Можно воздействовать на память.