восемь лет, – подтвердил властелин, предложив мне присесть на фиолетовую мягкую подушку. – Фейри живут по полтысячи лет. Раньше век драконов и авелин тоже был долгим, ты знала?

Покачала головой, устраиваясь поудобнее, и невольно покосилась на огромное блюдо до краев заполненное ягодами, что стояло на невысоком столике рядом с другими угощениями. Изобильно.

– Попробуй, если хочешь, – шепнул он, усевшись напротив, – я никому не скажу, слово правителя!

– Благодарю, лорд Амрин, я дождусь остальных. – В очередной раз смутилась, но все же переборола себя и решилась спросить: – Вы упомянули про возраст… Сейчас век драконов и авелин короче, чем раньше. Почему?

– Я, пожалуй, тоже дождусь остальных, Виктория, – мужчина растянул губы в ослепительной улыбке. – Мечтаю увидеть своими глазами, как авелин, драконы и фейри разделят пищу за одним столом.

– Рад, что нам под силу исполнить желание властелина Вересковых пустошей, лорд Амрин, – раздался уверенный голос принца, а следом, в сопровождении Хэрибара и Вилдхарта, сам дракон подошел к беседке. Опустил руку на грудь, почтительно склонил голову и представился, как того требует этикет: – Кайрат ван дер Раммад, ваше сиятельство, принц дома Ночи, первородный сын Рейдара Второго, правителя Ариндаля.

– Рад, что и я смогу исполнить желание принца драконов, – поднялся мой собеседник, выказав ответную любезность. – Сразу после завтрака, ваше высочество. Прошу к столу!

Стоило Кайрату сесть рядом со мной, напряжение как рукой сняло, и все внимание теперь сконцентрировалось на светской беседе правителя фейри и принца Ариндаля. Казалось, все присутствующие наслаждаются изящными оборотами речи, уверенными интонациями, тонким юмором и взаимным уважением двух мужчин, один из которых, к слову, жил в этом мире на пару сотен лет дольше, чем второй. Правда, вопреки всем законом логики, лорд Амрин вел себя так, будто они с Каем ровесники. Зато ван дер Раммад не упускал ни единой возможности восхититься вековой мудростью, обширными знаниями и великодушием властелина Вересковых пустошей, ясно давая понять, что он прекрасно понимает с кем ведет диалог и относится к собеседнику с должным почтением.

– Честно признаться, – лорд Амрин отставил в сторону бокал с ледяным розовым вином и посмотрел на меня, – я искренне счастлив, что в скором времени Ариндалем будет править рассудительный, преданный своему слову и чувствам, молодой дракон.

– Не хочу вас разочаровывать, ваше сиятельство, – улыбнулся в ответ Кай, накрыв мою ладонь своей, – но престол унаследует моя младшая сестра. Я отказался от трона.

– Вы отказались от власти, могущества и самого высокого титула? – удивился властелин. – Что же сподвигло вас на столь самоотверженный поступок, друг мой?

– Чтобы изменить Ариндаль к лучшему, не обязательно быть королем, лорд Амрин, – слегка склонил голову Кайрат, украдкой посмотрев на меня. – На мой взгляд, счастливый торговец оберегами сможет дать миру куда больше, чем несчастный король.

– Жаль, что ваши предки так не считали, – грустно усмехнулся фейри, обводя нас всех взглядом. – Их жажда власти и богатства, их тщеславие и непомерная гордость нарушили равновесие трех миров нашей плоскости.

– Трех? – вдруг подал голос Хэрибар. Наверное, жевать надоело.

– Именно, – лорд Амрин шумно втянул воздух и расправил плечи, готовясь к долгому рассказу. – Сотни лет назад, благодаря прочному союзу фейри и авелин из Ариндаля, магов из Ревингема и драконов из Драагстада в нашей плоскости царил мир и покой. У каждого народа была своя важная роль. Ревингемцы испокон веков обучали лучших магических воинов, устанавливали стабильный порталы между мирами и защищали нашу плоскость от жутких тварей, что лезли из мглистого разлома.

– Разве монстры разлома могут добраться до Ариндаля? – Тайрон приподнял бровь, недоверчиво глянув на властелина, и тут же заработал выразительный взгляд декана боевиков. Хорошо, что только взгляд…

– Могут, друг мой, – спокойно ответил лорд Амрин. – Стражам достаточно не сдержать один прорыв и чудовища разбредуться по всей плоскости. Они быстрые, жестокие, голодные. И они насквозь пропитаны магией, позволяющей им выживать, размножаться и передвигаться. Но раньше такой опасности не было. Батальоны драконов помогали магам Ревингема бороться с тварями, добывали драконью сталь, чтобы фейри могли изготавливать лучшие во всех мирах клинки, охраняли покой Ариндаля и заботились об Авелин. Потому что только этот уникальный народ мог собирать остаточные частицы маны и создавать свирепых монстров, наделенных толикой разума, которые патрулировали разлом и сдерживали первую волну прорыва. Только Авелин могли развеять непроглядный туман, который мешал драконам и ревингемцам прогонять тварей обратно в разлом. Только они были способны населить миры нашей плоскости маленькими волшебными помощниками. Трудолюбивые кветианцы, бесконечно преданные хозяевам, белоснежные чамини, что провожали заплутавших путникав, невероятные мирады, которые способны излечить любую болезнь и заставить вновь цвести заброшенные мертвые сады — их всех создали Авелин. Как и фамильяров, что усиливали магов и драконов.

– Фамильяров создавали Авелин? – тут уже я не сдержалась.

– Именно, Виктория, – ответил на мой вопрос властелин. – Создавали и передавали нам. Эти крошечные существа спали в золотых сферах, на алых бархатных подушках, и ждали своего часа в моем дворце. Когда на свет появлялся маг или дракон, фамильяр выбирался из сферы и фейри заботились о нем, осторожно знакомили с магией родителей новорожденного, готовили к встрече с хозяином, которого он вскоре полюбит как родного брата или сестру.

– Значит, в загадочном бархатном зале спали фамильяры, лорд Амрин? – не могла не уточнить.

– Все верно, – правитель кивнул, не скрывая улыбку. – А в бирюзовые колбы, что хранятся в комнате по соседству, фейри собирали частицы маны счастливых пар, которые ждали магически одаренное чадо.

– Погодите! – влез Хэрибар. Конечно же, куда же без него! – Драконы потеряли часть силы, лишившись фамильяров, значит, сейчас мы не можем обращаться, только потому, что у нас нет фамильяров?

– Не все так просто, мальчик мой, – покачал головой терпеливый рассказчик. – Драконы не могут обращаться, потому что лесной царь проклял их, и к сожалению, даже не догадывался, что сам обрек свой народ на гибель.

– Ваше сиятельство, – тихо сказал Вилдхарт, сведя брови к переносице, – вы хотите сказать, что Авелин больше нет?

– Твой народ пока еще существует, ранавелин, – вмиг помрачнел