Как бы там ни было, когда он положил пальцы на клавиши рояля и сыграл короткую мелодию, они даже показались ей нежными. Озадаченная Кура узнала главный мотив траурной хака, которую она пела в пабе. Сомнений нет, этот мужчина невероятно музыкален, что привело Куру в еще больший восторг, когда он тут же перенес ее пение и игру на флейте на ноты. Калев мог писать ноты «под диктовку», как иные люди буквы. К тому времени, когда его мать наконец позвала гостей к столу, он успел записать три голоса и партию флейты и теперь собирал их в нечто вроде партитуры для оркестра.

— Это будет чудесно, мисс Кура! — ликовал он, ведя девушку в столовую. — Жаль только, что мы не можем записать танец. Хотя вы ведь говорили, что определенная последовательность шагов отсутствует. Жаль, что у нас здесь нет тех возможностей, которые дают крупные библиотеки Европы. Хореографию тоже наверняка можно записать. Просто я не знаю, как это делается…

Калев радостно болтал о партитурах и композициях, пока мать робко не намекнула ему, что остальным присутствующим за столом скучно. Впрочем, никто из гостей не мог предложить интересной темы для разговора. Не считая Куры, здесь, похоже, присутствовали действительно лишь члены семьи, которым практически нечего было сказать друг другу. Калев представил ей своего дядю и его супругу, а также своего кузена Эдмунда, который, судя по всему, недавно женился на невзрачной светловолосой девушке, сидевшей рядом с ним. Кура узнала, что и дядя, и кузен тоже работают на руднике — дядя в конторе, кузен, как и Калев, входит в число руководителей. Впрочем, в отличие от Калева он, похоже, своей работой интересовался и многословно переговаривался с Джошуа по поводу упущений и геологических особенностей, которые привели к трагедии на руднике Ламберта. Для дам это было столь же неинтересно, как и размышления Калева относительно современного оперного искусства.

Поэтому все три госпожи Биллер сосредоточились на разговоре с Курой, причем, судя по всему, мать Калева старалась больше всех и пыталась представить молодую певицу в выгодном свете. Зато вопросы тети и девушки, бывшей замужем за кузеном, можно было расценить как колкости.

— Наверное, расти среди туземцев очень интересно! — произнесла молодая миссис Биллер, невинно хлопая глазами. — Вы знаете, среди нашего круга знакомых совершенно нет маори! Я лишь слышала, — захихикала она, — что у них очень свободные нравы…

— Да, — резко ответила Кура.

— Должно быть, вашей матери было непросто привыкнуть к жизни на английской ферме, не так ли? — поинтересовалась тетка.

— Нет, — заявила Кура.

— Но ведь вы не носите традиционные костюмы? Даже во время выступлений? — Молодая Биллер поглядела на корсаж Куры с таким видом, словно та собиралась вот-вот сбросить его с себя и начать танцевать босиком хака.

— Это зависит от выступления, — спокойно ответила Кура. — В «Кармен» я была в английском платье…

— Мисс Кура выступала в опере! — поведала мать Калева. — Она ездила в турне с международным ансамблем. И в Австралию, и на Северный остров. Разве это не волнительно?

Дамы согласились с ней, но говорили при этом таким покровительственным тоном, словно подтверждали, что бродячая проститутка ведет очень разнообразную жизнь.

— Наверняка можно познакомиться с множеством интересных мужчин! — тут же заметила тетка.

Кура кивнула.

— Да.

— Наш Греймут, наверное, меркнет на этом фоне, — захихикала кузина.

— Нет, — ответила Кура.

— Что вас вообще привело сюда, мисс Мартин? — слащавым голосом поинтересовалась тетка. — Я хочу сказать, что вряд ли можно сравнить работу в пабе с высоким искусством оперного пения.

— Вряд ли, — согласилась Кура.

— Хотя, конечно, вы уже, по всей вероятности, познакомились со здешними интересными мужчинами… — с улыбкой произнесла кузина, бросая многозначительный взгляд на Калева.

— Да.

До сих пор Калев лишь молча прислушивался к разговору, глядя при этом на Куру почти с таким же восхищением, как и в пабе, когда она пела «Хабанеру». Ее умение убивать любой разговор произвел на него такое же сильное впечатление, как и музыкальный талант.

Впрочем, после непродолжительной паузы он решил, что должен вмешаться.

— Мисс Кура путешествует по Южному острову, собирая песни различных племен маори, и составляет каталог, — заявил он. — Это очень интересно, и я чувствую себя весьма польщенным, поскольку она позволила мне участвовать в проекте. Может быть, поработаем над хака еще немного, мисс Кура? Или, возможно, еще одну партию флейты? Думаю, это порадует и наших слушателей…

Он подмигнул ей, избавляя от общества остальных дам. Кура казалась спокойной, как всегда.

— Мне весьма неловко, мисс Кура. Судя по всему, мои родственники подозревают вас в том, что вы… э-э… и я… — Калев покраснел.

Кура одарила его очаровательной улыбкой.

— Мистер Калев, что бы там ни думали ваши родственники, но замужество с вами — это последнее, что может быть в моих планах на жизнь.

В удивленном взгляде Калева читались облегчение и некоторая обида.

— Вы считаете меня настолько отталкивающим?

Кура звонко рассмеялась. Неужели этот мужчина ничего не замечает? Ни ее мягкого сближения во время поминальной церемонии, ни флирта в пабе, ни того, что сегодня она вообще согласилась прийти, — все это должно было убедить в наличии интереса любого мужчину. Кура подняла руку и медленно провела ладонью по его лбу, щеке, задержалась в уголке рта, описала пальцем маленький кружок, а затем спустилась пальцем по шее. Такие ласки сводили Уильяма с ума. Однако Калев, похоже, толком не знал, что с этим делать.

— Я не считаю тебя отталкивающим, — прошептала Кура. — Но замуж я не собираюсь. Поскольку я музыкант…

Калев энергично закивал.

— Конечно, конечно. Я так и думал. Так что вы… не обижаетесь… на все это?

Кура закатила глаза. Она прикоснулась к этому парню, погладила его, попыталась возбудить. А он думает о приличиях!

Когда вскоре после этого он идеально проводил ее до порога и вежливо попрощался, она предприняла еще одну попытку. Она пододвинулась ближе к нему, улыбнулась и подняла лицо, слегка приоткрыв губы.

Калев покраснел, но не попытался поцеловать ее.

— Может быть, завтра после полудня мы могли бы продолжить работу над хака в пабе?

Кура огорченно кивнула. Калев безнадежен. Но хотя бы музицировать с ним приятно. То, как он с ходу записывает речитатив и музыку маори, делая ее, таким образом, понятной для других музыкантов и давая возможность исполнять ее, приводило девушку в восхищение. Еще увлекательнее казалось ей соединение этой музыки с европейскими инструментами. До сих пор Кура не интересовалась композицией, но процесс ее завораживал.