На протяжении последующих недель занятия песнями предков заполнили ее дни, однако ночи были по-прежнему одинокими — как ни пыталась она подбодрить Калева. Наконец она почувствовала прилив надежды, когда он попросил ее связаться с местным племенем маори.

— Я вполне представляю себе, как звучит хака. Вы удивительным образом соединяете различные голоса, мисс Кура. Но я хотел бы разок послушать это вживую и увидеть танцы. Как думаете, племя устроит для нас постановку хака?

Кура кивнула.

— Да, конечно. Это часть приветственного ритуала, если прибывают почетные гости. Вот только я не знаю, где живет ближайшее племя. Возможно, нам придется провести в дороге не один день…

— Если вы не против, — произнес Калев. — Я уверен, что отец отпустит меня.

Отец Калева, как уже выяснила Кура, был очень великодушен в отношении того, что касалось времени его сына, — по крайней мере если он проводил его с Курой. Впрочем, девушка задавалась вопросом, действительно ли на руднике могут почти каждое утро и день обходиться без руководства, ведь работать над хака можно было только тогда, когда паб был закрыт. Миссис Биллер то и дело приглашала Куру на чай, что, впрочем, было пустой тратой времени, однако Кура полагала, что играть на идеально настроенном рояле Калева в салоне Биллеров гораздо приятнее, чем в прокоптившемся пабе Пэдди. Поэтому она сначала договаривалась музицировать с Калевом, а затем пила чай с его матерью. У всего этого существовал приятный побочный эффект: к чаю миссис Биллер подавала исключительно разные вкусности. Это позволяло Куре экономить на еде в течение целого дня.

— Мне нравится, когда молодые люди хорошо едят! — восхищалась миссис Биллер, когда Кура грациозно, но в огромных количествах поглощала ее сэндвичи и пирожные.

— Спасибо, — отвечала Кура.

Они разыскали ближайшее племя маори неподалеку от Пунакайки, крохотного городка между Греймутом и Уэстпортом. Скальное образование под названием «Блинные скалы» было очень знаменито в здешних местах, как с восхищением рассказывал Калев, когда Кура назвала ему это место. Несмотря на то что молодой человек не интересовался практическим горным делом, он восторгался геологией, а потому предложил совместить визит к племени с осмотром скал. Может быть, там неподалеку найдется гостиница, где можно провести ночь.

— Племя пригласит нас остаться на ночь у них, — заметила Кура.

Калев кивнул, но было заметно, что он нервничает.

— Не знаю… прилично ли это? Я ни в коем случае не хотел бы вас оскорбить.

Кура рассмеялась и снова попыталась расслабить его поглаживанием волос и шеи. При этом она коснулась его бедром, но, судя по всему, Калев чувствовал себя крайне неловко.

— Калев, я наполовину маори. Все, что прилично для моего народа, приемлемо и для меня. И вам тоже придется подружиться с обычаями моего народа. Ведь мы хотим попросить племя поделиться с нами своим песенным наследием, совершенно особыми племенными хака. Но ничего не получится, если вы будете относиться к этим людям как к экзотическим животным.

— О, я очень уважаю…

Но Кура уже не слушала его. Может быть, из уважения к обычаям ее народа Калев отпустит поводья. А пока что она проводила ночи, гладя сама себя и мечтая об Уильяме.

Путешествие к Блинным скалам в карете Куры и с ее лошадью заняло почти целый день. В принципе, она надеялась, что они поедут в более быстрой упряжке из конюшен Биллеров. Но Калев столь же мало разбирался в лошадях и упряжках, как и в девушках. Поэтому оба обрадовались, услышав, что к Блинным скалам лучше дойти пешком, чем мучиться с повозкой на довольно тяжелой дороге. Кроме того, приближалась гроза, что всегда несколько тревожило лошадь Куры.

Однако, по словам хозяина паба в Пунакайки, который также сдавал несколько комнат, для Блинных скал погода была идеальной.

— По-настоящему впечатляет, только когда очень высокие волны. Тогда кажется, что блины жарятся на гейзере! — смеясь, произнес мужчина и с довольным видом принял деньги за две отдельные комнаты. Конечно, он был уверен в том, что эта молодая пара хотела одну, но ему было все равно, где в конечном счете будут спать эти двое. Впрочем, это не помешало ему по прибытии со строгим лицом потребовать у них свидетельство о браке. Успех этой парочки поднял ему настроение, и он с удовольствием предложил свои услуги в качестве гида.

Таким образом, Кура и Калев шли между странных, круглых, словно блины, скал вдоль ревущего моря. Распущенные волосы Куры развевались на ветру. Она выглядела просто потрясающе. Впрочем, на Калева это не производило впечатления; он самозабвенно читал лекции о плотности известняка и воздействии силы воды.

Зато красота Куры привлекла внимание двух молодых маори, которые заговорили с ней и предложили провести двух путешественников к племени. При этом выяснилось, что они уже слышали о Куре. Ее признали тохунга самое позднее после ее гастролей у племени под Бленемом, и молодые маори с нетерпением дожидались возможности послушать ее музыку. На самом же деле они не сводили глаз с груди и бедер Куры, что свидетельствовало о других желаниях. Калев заметил это и смутился. Он настоял на том, чтобы принять приглашение не сразу, а отправиться в деревню маори на следующий день.

— Что-то эти ребята не вызвали у меня особого доверия, — встревоженно заметил он, ведя Куру обратно в паб. — Кто знает, что бы они сделали с нами, если бы мы пошли за ними в глушь просто так. Ведь скоро совсем стемнеет.

Кура рассмеялась.

— Они ничего бы с нами не сделали, хотя со мной они не отказались бы кое-что устроить. Не смотрите так, Калев, мне ведь это только льстит! Возможно, на протяжении всего пути они устраивали бы всяческие головокружительные трюки, чтобы выманить меня из вашей постели в свою…

— Кура! — Калев озадаченно поглядел на нее.

Кура захихикала.

— Не жеманничайте вы так! Или мне сказать, что мы женаты? Тогда они оставят меня в покое…

Судя по всему, для Калева это было мучительно, и Кура решила перестать сердить его. Несмотря на то что в тот вечер молодой человек уже не прикасался к ней, он повел себя очень великодушно, пригласив девушку на ужин с лучшей едой и вином, которые только можно было достать в Пунакайки. Это было немного, но с тех пор, как Кура стала вести довольно-таки безденежный образ жизни, она научилась ценить подобные жесты.

На следующее утро Кура сразу нашла деревню по описанию кайнга, данному обоими маори. Поселение маори удивило Калева. Судя по всему, раньше он полагал, что маори живут, как индейцы в Америке. Разнообразие отдельных домов, загонов для овец, кухонь и кладовых поразило его.

Кура снова задумалась над тем, насколько оторванными от мира растут некоторые дети пакеха. Конечно, совсем рядом с Греймутом не было постоянного поселения маори, но, насколько ей было известно, Калев бывал уже и в других городах Южного острова, и даже в Веллингтоне и Окленде. Неужели у него действительно не было возможности познакомиться с культурой маори? С другой стороны, тогда Калев был еще ребенком. Почти всю свою юность он, как и Тим Ламберт, провел в английских интернатах и университетах.