мощный. Мощный настолько, что оба волшебника сумели взлететь в воздух и даже там они снова стукнулись лбами, но с ещё большей силой из-за чего взвизгнули от боли. Бажану даже показалось, что его соклассников сейчас было слышно в самой академии, но в отличии от юного господина Вирлиона, юных господ Фирлиона и Акторона это ни сколько не волновало.

Ведь, в конце концов, они парили в воздухе не слишком долго и вскоре оказались вынуждены полететь вниз.

Господин Вадиону пришлось даже отбросить трость в сторону, чтобы взлететь в воздух и подхватить двух непутёвых учеников, а затем опуститься с ними на землю. К счастью, высота с которой приземлились трое волшебников, была не слишком большой и для господина Вадиона, несмотря на его преклонный возраст, это, всё же оказалось вполне по плечу.

Что же касалось остальных учеников, они с восторгом смотрели, как их учитель парит в воздухе и спасает их соклассников, а потом приземляется, касаясь земли, словно он пушинка, а не старый волшебник, которого вряд ли можно было бы назвать стройным.

Деян едва ступив на землю, побежал к остаткам ивовых веток, которые разлетелись в разные стороны, когда произошел взрыв. Начав пинать их и подбрасывать в воздух, юный господин Фирлион метал гневные искры на стоящего молча Зариана. Тоже самое можно было сказать и о Кире. Впервые эти двое, похоже нашли общего врага. Хотя его и врагом то особо и нельзя было назвать. Но, тем не менее, того, кого оба мальчика сейчас совсем не любили и на кого хотели обрушить весь свой, накопившийся за время полета гнев.

Древние учёные говорят:

"Друзья, объединившись, способны на очень многое. Но вот враги, которые по какими-то причинам, решившие объединиться и примириться на время, способны по-настоящему на самые удивительные и невероятные вещи".

— Глардион, ты как посмел такое сделать с нами? — воскликнул своим писклявым голосом Кир и осознав, как противно он кричит, даже для самого себя, смолк. Смолк, хотя сейчас ему хотелось сказать так много своему сокласснику, но из-за того, что они сейчас находились на открытом пространстве, которое, словно увеличивало звук голоса ещё больше, стоило кому-то заговорить, Кир решил смолчать, предоставив всё Деяну, а сам продолжил пинать и топтаться на ветвях, от которых правда уже осталось не больше, чем несколько целых листочков.

— Акторон прав! — в этот раз закричал Деян и хотя его голос тоже в этот момент выделялся особенно громко, юного господина Фирлиона это ни сколько не волновало и он подойдя к Зариану, схватил того за воротник обеими руками и заставил наклониться к себе. — Ты зачем это сейчас сделал всё? Что не нашел иного выхода, как выделиться? Настолько хотелось затмить Барлини? Отвечай!

Но Зариан оттолкнул соклассника и спокойно произнес, словно ему было всё равно на то, как сильно последний злиться. Так ещё вместе с ним злиться и Кир.

— Я говорил же вам не двигаться. Я предупреждал вас. И это не моя вина, что вы меня не послушали, а только ваша так, что вы не в праве обвинять меня. Единственных кого вы сейчас в праве обвинять, так это самих себя.

Пораженный столь неожиданным ответом, Деян сначала даже приоткрыл рот, но стоило ему найтись с ответом, как его перебил господин Вадион:

— Довольно, господин Фирлион! Вы трое уже показали на что способны и я довольно таки впечатлён. Но прежде, чем перейти к господину Аларнону, я бы хотел немного поговорить о заклинании, которое использовал господин Глардион. Если я не ошибаюсь, то это заклинание из Сборника Снадобий, так ведь?

— Сборник Снадобий? — почесал лоб Бажан. — Что за сборник такой?

Немного поубавив гнев, Кир ответил:

— Это особый сборник, в котором описаны заклинания, которые способны помочь созданиям поправиться.

— Всё верно, — произнес Зариан. — Мой отец часто учил меня заклинаниям именно из этого сборника. И то, что я использовал, как раз относится к особенно важным заклинаниям этой книги.

— В чем его важность то? — закатил глаза Кир. — Оно так сжимало меня, что я думал, что помру. Как после такого его можно считать важным? Ты ещё скажи, что оно полезное.

Зариан улыбнулся, но Кира подобное удивило:

— Что тебя так радует?

— Твои слова. Они полностью верны. Это заклинание используют, когда создание ранено особенно сильно. Перетянув раны, ивовые ветви начинают их лечить, выделяя свой сок. Не используй вы огненные шары, вас бы они тоже начали лечить, но вы опередили ветви.

— А зачем ты тогда кричал, чтобы мы не двигались? — решил спросить Деян. Ему не хотелось говорить с соклассником, но любопытство, всё равно взяло верх.

— Потому, что я не хотел, чтобы ивовые ветви касались кого-либо. Я лишь хотел показать их, а затем снять заклинание. Но из-за того, что вы начали бегать из стороны в сторону, ивовые ветви почувствовали это и поэтому схватили вас, даже без моего приказа. Но всё, что они могут — это только лечить поэтому они начали делать это, но вскоре вы взорвали их.

— Как жестоко, однако, — произнес осуждающе Бажан. — Они были созданы во благо, а вы взяли и так жестоко их уничтожили.

— Вирлион, ты! — воскликнул Деян. — Я бы посмотрел, как бы ты говорил, когда твой живот сжимали бы так же сильно, как мой.

— Да, да. Не хочу признавать, но сейчас я солидарен с Фирлионом!

— Как бы то ни было, — вмешался господин Вадион вновь оперевшись на трость. — юные господа, в самом деле поступили слегка жестоко. Но, в любом случае, вы трое проявили себя, а значит остались господин Аларнон и господин Вирлион. Можете начинать, господин Аларнон.

Лишь только сейчас, когда до его очереди остался лишь один шаг, до Бажана дошло, что если он будет использовать магию, то все увидят какого цвета его аура. В прошлый раз её увидели его соклассники и их реакцию вряд ли можно было бы назвать хорошей, но сейчас ее мог увидеть сам учитель академии. Тот, кто явно повидал немало на своем веку и тот, кто явно прочитал ни одну сотню книг и изучил ни одну сотню свитков, среди которых были явно какие-то сведения о Палеане. Да ещё если взять в расчет то, как реагировал в ту же ша господин Вадион, стоило кому-то упомянуть хоть невзначай о Палеане. Это всё означало лишь одно — он знал о нем слишком много. А значит и знал, какого цвета аура была у него.

Осознав, что свою ауру показывать было вновь нельзя, Бажан начал быстро придумывать, как бы ему избежать