– Мистер Крук, – спросила она, – что вы имели в виду, когда произносили свои последние слова перед трагедией? О какой жене вы говорили?

– Я имел в виду только то, что сказал. Ближайшей родственницей мистера Хоупа была его жена. И еще хотел добавить: в случае смерти мисс Кэппер вот эта леди, – он указал на Джулию, – унаследовала бы сто тысяч фунтов. Как вам такие новости?

Многоголосый хор зазвучал вновь, но громче всех прозвенел голос Кристофера:

– Но что могло навести вас на такую мысль?

– Если такой скупой и зловредный старик, как Эверард Хоуп, – а он был ядовитее любого из всех известных нам ядовитых растений, – шестнадцать лет платит жалованье даме, которая не особенно-то ему и нужна для управления своим хозяйством… В таких случаях инстинкт подсказывает мне, что дело нечисто и стоит в нем покопаться поглубже. Этот скаредный человек скорее сам питался бы кожей от изношенных башмаков, чем потратил бы лишние деньги на добротную пищу. Он жил в доме, фактически превратившемся в руины, выглядел как пугало, но при этом содержал домоправительницу и секретаря, хотя практически никогда не писал писем, а его кладовая напоминала одну из малых стран Европы после нашествия Гитлера. Почему? Потому что мисс Карбери единственная относилась к нему с некоторой нежностью и она одна была способна заставить Эверарда Хоупа потратить хотя бы пенни. Когда мисс Карбери появилась в квартире мисс Кэппер, у нее водились деньги. Мы это знаем, поскольку она сразу предложила одолжить некоторую сумму Дороти, хотя и ничего не унаследовала, как заявила сама. Будь Дороти немного сообразительнее, она бы сразу установила истину. (Он повернулся к Джулии.) Вы заявили ей, что тоже приходились покойнику бедной родственницей. Если вы не были его женой, то по какой же еще линии вас с ним связывало родство? И стоило этой мысли закрасться мне в голову, я решил все проверить, отправился в Блэкпул, порылся в регистрационных книгах и обнаружил искомое.

– Когда же был заключен брак? – спросил ошеломленный Гарт.

– Почти ровно шестнадцать лет назад, – мгновенно ответил Крук.

– Вы указываете на год смерти кузена Уильяма?

– Я имею в виду не только тот же год, но и месяц, когда умер кузен Уильям. Теперь вам стало хоть что-то немного яснее?

Все оказались до такой степени поражены, что стали недоверчиво переглядываться между собой, подозревая глупый розыгрыш, полагая, что Крук не имеет ничего святого и не относится уважительно даже к внезапной смерти людей. Но прежде чем кто-либо из кузенов открыл рот, Джулия вскочила на ноги и подошла к Круку вплотную с лицом, горевшим более ярким цветом, чем ее джемпер.

– Что навело вас на мысль о нашем супружестве? – потребовала ответа она.

– Правило ногтя большого пальца моей правой руки, – спокойно ответил Крук. – Пользуюсь им, когда не могу найти другого ключа, открывающего замок.

– Но какого ж черта она ни о чем не сообщила нам после смерти нашего кузена, когда… – сдавленным голосом заговорил Гарт, но Крук перебил его с обычной бесцеремонностью, граничившей с грубостью:

– А вы сами сообразите. Уже достаточно взрослый мальчик для этого. Вы бы прежде всего захотели выяснить, когда именно состоялось бракосочетание, а узнав, что она и счастливый наследник Уильяма отправились под венец почти сразу после похорон… Наверное, даже вам это показалось бы немного странным, не так ли? Нет, они оба прекрасно понимали: им не стоило раскрывать кому-либо своего секрета.

– Вы хотите сказать, что и смерть кузена Уильяма не была естественной? – умозаключил Хью.

– Конечно! Это же ясно как божий день, – подтвердил Крук, – и вы предельно точно выразили мою собственную мысль. А теперь скажите, что могло заставить женщину пожелать стать женой кузена Эверарда?

– Его состояние в сто тысяч фунтов, – откликнулся Гарт.

– Совершенно верно! А зачем мужчине, имевшему сто тысяч фунтов, понадобилось жениться на мисс Карбери? Никого не хочу обидеть обвинением в отсутствии сообразительности, – сразу же оговорился Крук. – Кроме того, я никогда заранее не отметаю вероятности самых необычных совпадений. Но согласитесь, трудно допустить, чтобы в холодный мартовский день то огромное окно на лестничной площадке случайно оказалось распахнутым настежь. И если бы кузену Уильяму стало дурно и он захотел бы подышать свежим воздухом, то, скорее всего, уселся бы в глубокое кресло у другого окна, где тихо заснул бы, надеясь вернуть хорошее самочувствие. А он вместо этого пожелал открыть самое тяжелое окно во всем доме, которое с трудом поддается усилию гораздо более сильного человека.

– Вы намекаете, – снова вмешался Хью, – что окно открыл кузен Эверард? Но ведь его тогда не было в доме.

– Кто это утверждает?

– Он сам заявил, что обнаружил труп, возвращаясь назад с прогулки.

– Отвечу предельно просто. Если я выбросил некий предмет из окна верхнего этажа, что может помешать мне спуститься вниз, выйти черным ходом и подобрать его? И почему он в тот день решил вернуться в дом именно с черного хода? Нет, нет, поверьте на слово дядюшке Артуру. Эверард Хоуп не отправился тогда на легкую прогулку в снегопад и в леденящий холод удовольствия ради.

– Неужели Уильям оказался настолько туп, что не заметил открытого окна? Так вы считаете?

– Не забывайте – то окно всегда было задернуто плотными шторами. Открыто оно или нет, сразу не поймешь. А вот если высунешься в него, не потребуется даже мощного толчка, чтобы человек вывалился наружу. Ведь утверждали, будто Уильям пытался ухватиться за шторы, когда падал. Вот только если бы он открыл окно сам, то эти занавески были бы раздвинуты и цепляться ему оказалось бы не за что.

– Надеюсь, вы понимаете, – спросил Гарт, – что не располагаете никакими доказательствами?

– А мне они ни к чему, – вызывающе ответил Крук. – Моя задача вовсе не состоит в том, чтобы продемонстрировать сомнительные обстоятельства смерти Уильяма Хоупа, как не собираюсь я и расследовать дело о гибели его брата и искать виновника. Дойди до этого, мною не оспаривался бы уже вынесенный вердикт: смерть в результате несчастного случая.

– Мне остается в таком случае только радоваться, если вы не заявите, будто это я столкнула его с лестницы, – резко заметила Джулия.

– А вот такого я вам не обещал, – поправил ее Крук. – Я лишь сказал, что не стал бы оспаривать приговора предварительного следствия. Это не совсем одно и то же, согласны?

– Что-то я вас не понимаю, мистер Крук, – сказал Хью. – Вы утверждаете, что мисс Карбери столкнула старика с лестницы, но при этом не совершила убийства?

– Именно так, – кивнул Крук. – Убийства как такового не было. Я бы скорее отнес этот случай к самообороне. Давайте поясню, – продолжал он увлеченно, словно напрочь забыв о несчастной Дороти, тело которой лежало совсем рядом, – каким мне видится все происшедшее. Думаю, у Эверарда окончательно иссякло терпение. Он не мог больше выносить Уильяма, на его глазах проматывавшего состояние, которое он уже считал почти принадлежащим ему. Эверард уже начал подсчитывать, какая сумма останется к тому времени, когда придет его черед получить наследство. А кроме того, как я подозреваю, у него возникли опасения, что Уильям переживет брата. Затем, вероятно, Уильям проговорился о своих намерениях жениться. Это окончательно оставляло Эверарда ни с чем.