вранья, ничего нет — и все это на уровне сплетен, только плохо рифмованных и бездарных.

Сочинился у него саркастический ответ горе-пародисту:

Пародии делает он под тебя,

О будущем бредя, о прошлом скорбя,

Журит по-хорошему, вроде, любя,

С улыбкой поет непременно,

А кажется, будто поет — под себя —

И делает одновременно…

Всё! Наплевать и забыть!

Весной 1979 года выходят две большие пластинки: болгарский диск «Баллады и песни», записанный здесь на «Мелодии» (пока только на экспорт) и «Нью-йоркский концерт Высоцкого» в США. Немного терпения — будет в каждой советской семье диск-гигант «Владимир Высоцкий», вовсе не обязательно для этого умирать.

До брошенного романа никак руки не доходят, а надо бы вернуться. Всё, что написано в песнях, можно еще раз прокрутить в прозе, это как перевод на другой язык. Многие песни могут стать зернами романов, повестей или хотя бы киносценариев, что тоже неплохо. А то другие приходят и пользуются. «Песенку про мангустов» он, например, долгое время не исполнял, а потом заметил, что болгары ее с особенным вниманием слушают и нахваливают. И вот по прошествии некоторого времени появляется мультфильм болгарского производства, где сюжет абсолютно соответствует песне: сначала люди призывают мангустов на борьбу со змеями, потом отлавливают и ликвидируют самих мангустов, потом снова наступает засилье змей… Или уж совсем древняя песенка из раннего периода:

Передо мной любой факир — ну просто карлик,

Я их держу за самых мелких фраеров, —

Возьмите мне один билет до Монте-Карло —

Я потревожу ихних шулеров!

………….………….…………

Я привезу с собою массу впечатлений:

Попью коктейли, послушаю джаз-банд, —

Я привезу с собою кучу ихних денег —

И всю валюту сдам в советский банк.

Незатейливый такой монолог. Так что бы вы думали? Венгерские кинематографисты отсняли фильм «Воробей тоже птица», где этот сюжет представлен ну прямо один к одному! Так и расклюют воробышки по всему свету наши оригинальные идеи… Запатентует шустрый Маркони твое изобретение, назовет его «радио», и доказывай потом, что это ты — Попов, что первый беспроволочный телеграф — дело твоих рук и ума!

Тот же Шекспир — он что делал? Возьмет новеллку итальянскую, распишет по ролям — и вот тебе «Отелло» или «Ромео и Джульетта». И кто сейчас назовет имена первых сочинителей историй про задушение африканцем оклеветанной жены и про совместное самоубийство двух веронских влюбленных?

Напомнят тебе твоего же персонажа — и он вдруг продолжает свою жизнь. Тот, который в Монте-Карло намыливался, китайские события комментировал, требовал отобрать орден у Насера, — он ведь жив, курилка, продолжает следить за мировой политикой и расширять свой и без того необъятный кругозор:

Я вам, ребята, на мозги не капаю,

Но вот он перегиб и парадокс:

Ковой-то выбирают римским папою —

Ковой-то запирают в тесный бокс.

Там все места блатные расхватали и

Пришипились, надеясь на авось, —

Тем временем во всей честно́й Италии

На папу кандидата не нашлось.

Жаль, на меня не вовремя накинули аркан, —

Я б засосал стакан — и в Ватикан!

Тут и февральские события в Иране под руку подвернулись:

При власти, при деньгах ли, при короне ли —

Судьба людей швыряет, как котят.

Но как мы место шаха проворонили?!

Нам этого потомки не простят!

Шах расписался в полном неумении —

Вот тут его возьми и замени!

Где взять? У нас любой второй в Туркмении —

Аятолла и даже Хомейни.

Ну и, конечно, коронный удар — это неисчерпаемая израильская тема:

В Америке ли, в Азии, в Европе ли —

Тот нездоров, а этот вдруг умрет…

Вот место Голды Меир мы прохлопали, —

А там — на четверть бывший наш народ!

Да, выросли мы за эти годы вместе с персонажем! Уже не отдельные события комментируем, а мировой исторический процесс в целом. И за все происходящее готовы взять ответственность на себя. Почему все так смеются, слушая? Потому что эти идеи, этот пафос когда-то всерьез пережили. Ведь с детских лет были уверены, что буквы «СССР» постепенно распространятся на весь глобус и когда какая страна вступит в наш союз — это вопрос времени.

Впервые эта песня прозвучала в конце марта — после поездки в Ташкент (три дня — девять концертов во Дворце спорта «Юбилейный») и до отлета во Франкфурт-на-Майне. Из этого города — долгий путь в Кёльн, поездом вдоль могучего Рейна. В Кёльне пел для работников советского консульства.

Потом перелет через Атлантику — и два концерта в канадском городе Торонто. Отличная русская публика собралась двенадцатого апреля в оздоровительном центре «Амбассадор клаб». Очень всех оздоровили песни, и на бис Высоцкий сымпровизировал попурри из старых песен: по два-три куплета в убыстренном темпе, начиная с «Все позади — и КПЗ, и суд…» и кончая «Большим Каретным». Нисколечко не устарела эта классика за полтора десятка лет! На следующий день — еще один концерт в зале первоклассной гостиницы. Человек шестьсот было, многие из вчерашних слушателей пришли по второму разу. Вот и эта заокеанская страна освоена, сюда еще не раз можно будет приехать.

Таганке между тем исполнилось пятнадцать лет. По традиции Высоцкий слагает поздравительные куплеты на ту же мелодию, что пять лет назад. Юмор в них немножко натужный, мрачноватый. Обыграна недавняя история с «Пиковой дамой», которую в обработке Альфреда Шнитке Любимов начинал ставить в Париже, с оформлением Давида Боровского. После того как в «Правде» дирижер Жюрайтис по команде сверху обругал «искажение классики», это дело и прикрыли. Тут как ни шути — все выходит смех сквозь слезы. Сильнее всего хохотали на празднике после непритязательного куплета, где упоминалась попытка Любимова поменять директора, когда некоторое время место Дупака безуспешно занимал Коган с Бронной: «Хоть Коган был неполный Каганович, но он не стал неполным Дупаком». И все же сквозь усталое каламбурное балагурство пробивается здесь новое желание — дожить до лучших времен:

Придут другие, в драме и в балете,

И в опере опять поставят «Мать»,

Но в пятьдесят — в другом тысячелетье —

Мы будем про пятнадцать вспоминать.

Что обидно, однако: через некоторое время, когда в театре прокручивали ленту с записью праздничного вечера и когда дошла очередь до Высоцкого