Оливер размышлял над этим всю дорогу сюда. Пистолет. Насилие. Яд, отравляющий людей. Сейчас, как и тогда, он снова вспомнил слова своего отца об агрессорах. И о силе. У кого она есть, у кого ее нет. Кто использует ее на благо, кто – чтобы причинить боль. О том, что в некоторых людях есть дыры. Пистолет олицетворяет силу, но плохую. Оружие причиняет боль. Оно оставляет дыры – пулевые отверстия, но также и эмоциональные дыры.

А агрессоры порождают агрессоров…

– Ладно, – усмехнулся Джед. – Ты не перестаешь меня удивлять. В чем, полагаю, нет ничего удивительного. Ты – сын своего отца.

– Надеюсь. Вы на меня не злитесь?

– Я тебе верю, вот и все.

Оливер молча кивнул.

И снова Джейк, из середины поля валунов:

– Олли, у тебя отмерзнут ноги! Иди же скорее! Время не ждет, малыш.

– Но у тебя есть план? – спросил Джед.

– Пожалуй. В некотором смысле. – И это не было ложью. Отчасти.

Еще одна усмешка.

– Наверное, это лучше, чем «нет». Ну что, сынок, идем?

– Да. Хорошо.

И они вместе двинулись через каменное поле.

* * *

Оказавшись в круге света фонариков, Оливер увидел, кто ждет у алтаря. Рядом с плоским камнем стоял Джейк, выпятив грудь, с лисьей усмешкой на вытянутом лице. Его странный глаз, казалось, излучал собственное сияние, которое проникало сквозь туман словно луч света сквозь воду в пруду, рассекающий насыщенную водорослями и тиной мутную толщу. Слева от Джейка стоял Алекс Амати. Мертвенно-бледный, словно сраженный тяжелым недугом, похожий на призрака. У него вздувались накачанные бицепсы. В дрожащей руке был зажат пистолет. Свет падал на него снизу, искажая черты лица, превращая усмешку в маску жуткого упыря. А может, это злоба выворачивала его наизнанку? Оливер был потрясен, увидев Алекса, но в то же время он этого ожидал. Вероятно, Джейк нашел к нему подход – пообещал, что он сможет отомстить Оливеру и заодно вернуть Грэма.

(Интересно, любил ли Алекс Грэма? Сдерживая и подавляя это чувство?)

Стоящего справа Оливер не узнал: мужчина в полицейской форме, покрытой…

«Кровью», – дошло до него.

Еще один человек лежал на земле, приваленный к валуну.

– Фига… – пробормотал Оливер, быстро шагая к нему. Однако полицейский – у него в руке был длинный охотничий нож – схватил Фигу за шиворот и рывком поднял к лезвию.

– Угу, – сказал он. – Ни с места, малыш! Иначе я воткну вот это ему в горло.

– Пожалуйста, – взмолился Оливер, – не надо!

– Олли, не волнуйся! – Джейк поднял руки вверх. – С Фигой все будет в порядке. Он – это страховка. Как и твой друг.

С этими словами Джейк отступил в сторону.

У него за спиной сидел Калеб. Низко опустив голову, уронив подбородок на грудь. Луч фонаря выхватил струйку крови, стекающую из уголка рта. Джейк похлопал его по щеке, и Калеб захрипел, приходя в себя.

– Скажи ему, что с тобой все в порядке, – сказал Джейк. – Ну же, Калеб.

– Олли, дружище, – широко раскрыв глаза, выдавил Калеб, – беги! Беги отсюда, уноси ноги на хрен…

Но Джейк уже отмотал кусок скотча и неловко залепил им Калебу рот.

– Помолчи, малыш. Ты уже высказался. – Повернувшись к Оливеру, он широко раскинул руки. – Если ты сделаешь, что нужно, все закончится сегодня.

Оливер сглотнул комок в горле.

– А если все закончится сегодня, какой смысл в твоем представлении?

– Ты пришел бы, если б никого из этих людей здесь не было?

– Нет.

– Вот видишь, Олли. Молоток и гвоздь.

Настал черед Джеда подать голос:

– Вижу, у тебя новые друзья…

– Алекс просто хочет вернуть своего друга, разве это не здорово? Ты мог бы спросить у него, Олли. Ну а офицер Контрино – прошу прощения, заместитель шефа Контрино, – я уже давно подцепил его на крючок на тот случай, если он мне понадобится. Не так ли?

Полицейский пожал плечами:

– Я увидел свет. Что я могу сказать?

– На самом деле он увидел меняющийся мир, и ему это не понравилось. Я предоставил ему возможность вернуть все как было. – Джейк повернулся к Джеду. – Тебе я также предоставил возможность, Джон Эдвард, старый пропойца! Но ты меня предал, ага? К счастью, уже после того, как отослал Нейта. Малыш, тебя это не смущает? Ты связался с человеком, который сделал твоему папаше такую подлянку…

– Он стал другим, – сказал Оливер.

– И больше не пью! – с гордостью добавил Джед.

– О, как это мило! Очень мило. Уверен, твои жена и дочь сожалеют о том, что ты не изменился еще при их жизни, и тогда они не погибли бы в той долбаной аварии, старый козел, – но задним умом все мы крепки, а? Ладно, в любом случае спасибо, что привел мальчишку.

– Я его не приводил. Это он меня привел.

– Какая разница, кто кого привел? Одна хрень. Олли, мы сделаем то, что наметили?

Оливер кивнул.

– При одном условии.

– Давайте-ка послушаем.

– Фига, Джед и Калеб уходят отсюда живыми. И ты оставляешь в покое моих друзей и мою мать. Все становятся свободны.

Джейк расхохотался:

– Олли, мальчик мой, по-моему, у тебя засраны уши! Или, хуже того, ты мне не веришь. Потому что, если ты умрешь на этом алтаре, все мы станем свободны. – Ухмыляясь, он широко развел руками.

– Предположим, ты ошибаешься. Тогда они все равно должны быть свободны.

Усмешка у Джейка на лице не погасла, но напряглась – превратившись в гримасу, а не искреннее выражение радости.

– Я не ошибаюсь, – сквозь зубы процедил он. Его руки сжались в маленькие кулаки. – Но замечательно. Замечательно! Замечательно! Если по какой-то причине ничего не получится, магия не сработает, машина продолжит тарахтеть… они свободны. Даю слово.

Оливер снова сглотнул комок в горле.

– Договорились.

«Ну, вот и все».

Он направился к камню-алтарю. Ухмыляющийся Джейк стоял, опираясь на алтарь. Оливер увидел веревки, обмотанные вокруг двух соседних камней. При его приближении Джейк подобрал один конец и положил его на край алтаря.

– Веревки, – объяснил он. – На тот случай, если тебе вздумается вырываться. Это чтобы удержать твои руки и ноги, так сказать, внутри машины.

– Я не шелохнусь. Можешь не привязывать.

– Ха! Но я хочу. К тому же это ведь придаст привкус настоящего жертвоприношения, верно? Когда древние пытались ублажить богов. Заключить с ними сатанинскую сделку.