Нет!

* * *

Комната с розовыми стенами. Шкафчик, перед ним маленький игрушечный пони. И еще что-то керамическое – вроде кружки, но сделанной ребенком, кособокой. А перед всем этим – вырезанная из дерева сова, тревожно взирающая на аккуратно заправленную кровать, настороженная.

За окном подкрадывалась ночь.

Маленькая девочка на полу с ножницами в руках, рядом черный маркер. На глазах у Нейта девочка вгрызлась ножницами в большую картонную коробку. Ножницы совершали короткие, неровные движения.

Девочка вздрогнула, увидев Нейта.

– Ой! – воскликнула она. Ее взгляд из остекленевшего стал настороженным; девочка внимательно оглядела Нейта с ног до головы. Она раскрыла было рот, собираясь закричать…

Нейт приложил палец к губам, прося ее молчать.

– Мэдди, это я.

– Я тебя не знаю, – сказала девочка. – Ты чужой дядя.

– Я путешественник, – сказал Нейт, присаживаясь на кровать. – И я тебя знаю. Ты делаешь Человека-коробку, правильно?

– Наверное. Я пока не понимаю.

– Ты делаешь его, чтобы помочь той девочке. Которая пропала.

Маленькая Мэдди замялась.

– Да. – Затем голосом, в котором Нейт отчетливо узнал голос Мэдди – голос жены повышался до этих пронзительных нот, когда она сильно расстраивалась, в основном из-за своей работы: – Но я не знаю, как отправить Коробку туда, чтобы он помог той девочке. Он – герой, однако он здесь. А не там, рядом с ней.

– Ты можешь создавать разные вещи, Мэдди. Ты творец, ведь так?

Девочка молча пожала плечами.

– Думаю, да. Готов поспорить, ты можешь делать двери.

– Но как? – Маленькая Мэдди вопросительно подняла на него взгляд.

– Не знаю. Я знаю только вот что: две петли и одна ручка – вот что делает дверь дверью. Только это и нужно. Ты сказала мне это, когда мы переехали в наш дом. Точнее… наверное, ты как-нибудь в будущем скажешь мне это.

Сидящая на полу девочка задумалась над его словами. Она посмотрела в окно, затем на стену, потом на то, что лежало на ночном столике. Девочка начала что-то говорить, однако Нейт ее не слышал…

И тут мир вокруг начал вибрировать. Волосы у Нейта на затылке встали дыбом, кончики пальцев ощутили обжигающую боль, и…

Бззз!

* * *

Заляпанное окно. Затянутое паутиной живущих в кладовке пауков. Нейт выглянул в него. Увидел грязную, зловонную кухню с остатками еды на полу и мухами на столе, в мойке гора грязной посуды. А за дверью – две девочки.

Мэдди и Сисси Кальбахер.

У них за спиной в стене – дверь, совсем маленькая, ростом с них, кривая, словно нарисованная мелом. Дверная ручка в виде игрушечного пони. Вместо петель – полоски скотча. Девочки посмотрели на Нейта.

Помахали ему.

Он помахал им в ответ.

Они прошли в дверь, а его снова похитила молния.

Нейт зажмурился, спасаясь от обжигающего белого света, вызывая в мыслях Мэдди, Мэдди, Мэдди – усилием воли призывая молнию отнести его к ней и оставить там.

– Нейт… – едва слышно прошептала Мэдди.

Лицо в окне принадлежало ее мужу – она была в этом уверена. Осунувшемуся, измученному. Взгляд затравленный. Губы его зашевелились, словно он пытался говорить. «Я должна ему помочь». Поэтому Мэдди вскочила на ноги и едва не сломала себе шею, распахнув дверь настежь и выбежав в снег – сугробы намело уже по колено. Мэдди шагнула в сугроб, снег обжег босые ноги. Не имея возможности бежать, она медленно побрела вперед, окликая Нейта, снова и снова, боясь сорвать голос. До угла домика было недалеко, и когда Мэдди наконец завернула за него, она увидела Нейта, сидящего на корточках по грудь в снегу, с вытянутой вперед рукой, выставленным пальцем…

«Нейт!» – подумала Мэдди, чувствуя, как ее мир оживает.

Затем она почувствовала запах горелой изоляции. Волосы на затылке поднялись, словно не знающие упокоения мертвецы, и…

Темноту разорвала вспышка молнии. Ослепительно-белая и горячая, и тотчас же следом за ней прогремел раскат грома. Вскрикнув, Мэдди продолжала двигаться вперед, несмотря на то что у нее перед глазами все смылось. Реальность медленно просачивалась обратно, захватывая яркие искрящиеся потеки света у нее перед глазами. Но одновременно нахлынули новые воспоминания, как будто молния не просто ударила в землю: казалось, она поразила что-то глубоко в Мэдди, электрическим разрядом и огненным копьем расплавив все замки, которыми была наглухо запечатана ее память.

Мэдди вспомнила, как еще маленькая сидела дома, у себя в комнате.

Она слышала от своего папы о пропавших девочках.

Ей очень хотелось их найти.

Розовые стены. Игрушечный пони. Деревянная сова. Кошмарные сновидения. Затем – вспышка света, и появился он. Тогда еще незнакомый, чужой человек. Теперь ее муж. Он показал ей дорогу. И вот она вспомнила, что находилась в доме Эдмунда Уокера Риза, протянула руку Сисси Кальбахер, а затем вспомнила, как это сделала, как попала туда, как спасла бедную девочку, похищенную, буквально отмеченную печатью смерти вырезанным у нее на щеке числом.

И вот сейчас, вернувшись сюда, в настоящее рядом с охотничьим домиком, Мэдди увидела, как Нейт снова исчез. Но он побывал здесь. Снег был примят там, где он сидел на корточках. И на снегу было кое-что: послание, написанное пальцем.

«Ты можешь создавать разные вещи, Мэдди. Ты творец, ведь так? Думаю, да. Готов поспорить, ты можешь делать двери».

– Я творец, – произнесла в ночной тишине Мэдди. – Я могу создавать вещи. И я смогу сделать дверь.

В этот момент она подняла взгляд и увидела кое-что еще: тринадцать сов, грубо вырезанных из дерева, расселись рядком на заснеженных ветках сосны. Они смотрели на Мэдди, моргая, и беспокойно переминались с ноги на ногу, горя нетерпением приняться за работу.

– Не нужно тебе в это вмешиваться! – решительно заявила Зои.

Однако Фига ответил, что должен.

– Пойми, Зои, я не могу подвести этих людей. Они прошли через ад. Им довелось пережить такое, в чем я еще только начинаю смутно разбираться.