смириться со своим новым положением. А уж я позабочусь о том, чтобы тебе было здесь настолько хорошо, насколько возможно.* * *

Весь вечер, а также следующее утро и даже частично следующий день мысли Повелительницы возвращались к предстоящей сегодня встрече. Ей было сложно признаться самой себе, но она по этому поводу испытывала крайне противоречивые переживания. В идеале, конечно, пленник должен признать безоговорочно её власть над собой и полностью покориться. Тогда он сможет трудиться на благо Драуры и дарить радость Повелительнице в постели. Правда, для того, чтоб он не сбежал и не предал, его придётся повязать к себе с помощью магии крови. Но, в отличии от случая той же племянницы, здесь ритуал будет не сложный и практически безболезненный.

Но почему-то, когда она представляла себе Шелда смирным и покорным, ей становилось тоскливо и безрадостно. Тот вариант привязки, какой она собиралась использовать, был самым мягким из возможных. Но даже он лишал естественности в отношении подчинившей магессы, заставляя подчинённого изо все сил стремится угодить своей хозяйке. И это было ужасно грустно. Ей хотелось, как во сне, почувствовать его властные объятия, страстный взгляд, уверенный поцелуй… и каждый раз гадать, какой будет очередная встреча. Всего этого после проведения кровавого ритуала не будет уже никогда и эта мысль неприятно царапала душу. Пробудившаяся полтора года назад "чисто женская сторона личности", порождаемые которой мысли Аресса называет "голосом влюблённой идиотки", мечтала совсем о другой встрече сегодняшним вечером. Ей хотелось, чтобы увидев её, он первым пошёл на встречу, уверенно заключил в объятия и страстно поцеловал, как всегда делал это в снах. А как бы ей хотелось и в реальности станцевать с ним те чувственные танцы, предварявшие их наполненные страстью ночи!

Несмотря на то, что в воображении сцена встречи, где инициативу сразу же берёт Шелд, выглядела крайне привлекательной, матриарху казалось невообразимо смешным даже подумать о подобной возможности на самом деле. Все мужчины-люди, кого к ней доставляли, при первой встрече тряслись от страха и боялись дышать без её позволения. Так что если этот "герой-любовник" хотя бы не будет трусливо заикаться и дрожать коленками, уже одно это будет огромным достижением.

* * *

Матриарх несколько раз мысленно прокрутила в голове начало разговора. Начать, безусловно, надо будет с того, чтобы успокоить. Чтоб его отпустил тот суеверный ужас в отношении неё, который испытывают все мужчины. Как бы он не хорохорился издалека, но вблизи, наверняка, всю свою храбрость и задор подрастеряет… на что бы ни надеялась там влюблённая дурочка. Так что она попробует разговаривать с ним максимально ласково, всеми силами демонстрируя, что бояться нечего. Будем надеяться, что ему хватит благоразумия не ставить её в положение, когда применить власть и наказать — станет вынужденной, но необходимой мерой.

Очень желательно к ритуалу кровавой привязки подвести его если не добровольно, то по крайней мере с пониманием, что иначе быть не может. Ведь он уже доказал, насколько сложно его удержать без ошейника. А в ошейнике от него, как от артефактора, не будет ни малейшего проку. Тут до Повелительницы внезапно дошло, что она не выяснила у прорицательницы, как кровавая привязка скажется на возможностях Шелда приносить пользу Драуре в будущем.

Спешно посланная посыльная вернулась ни с чем: прорицательница, пользуясь разрешением матриарха, уже покинула столицу. Подумав, Аресса решила, что раз Бинелла уехала, значит ничего страшного и непоправимого в обозримом будущем не случится. В противном случае та никогда не позволила бы себе отдых, не выполнив свой долг перед страной. Значит кровавый ритуал надо будет провести в ближайшие дни. Тогда можно будет Шелда нагрузить привычной ему работой. А это позволит быстрее смириться с жизнью в неволе.

Перед тем, как идти исполнять задуманное, Повелительница вызвала к себе слугу, который сегодня в течении дня прислуживал пленнику. Настолько быстро, насколько это было возможно к ней примчался и прислуживавший юноша, и пожилой артгарец, в чьём ведении находились сотни темнокожих невольников, обслуживающих дворец.

— Подойди, — игнорируя незваного старшего слугу, приказала матриарх юноше. Тот очень робко приблизился и замер в положенных по этикету десяти шагах.

— Ты сегодня весь день был в покоях нового наложника, рядом с моими комнатами?

— Да, Повелительница, пока меня не сменил другой слуга!

— Когда это произошло?

— Два часа назад, Повелительница!

— Насколько сильно испуганным выглядел находящийся там юноша?

Тут молодой слуга изумлённо поднял на Повелительницу глаза:

— Я бы не сказал, что он чего-то боялся или о чём-то беспокоился, Повелительница! Он с интересом обследовал все комнаты, а потом с удовольствием пообедал, наедаясь так, будто долго голодал!

А вот это уже очень и очень необычно! Он не мог не догадаться, где находится. То, что у него прекрасный аппетит и полное отсутствие страха как-то не вязалось с поведением молодых мужчин-людей, впервые оказавшихся в Драфуре в комнатах с зарешечёнными окнами.

— Он заходил в комнату для наказаний?

— Да, Повелительница! Заходил, с интересом всё рассматривал и трогал.

— И как он выглядел, когда вышел оттуда?

— Он посмеивался, Повелительница!

Вот это уже перебор. Поверить в то, что он не понял её предназначение было совершенно невозможно. Он что, думает, будто ему посещение этой комнаты в качестве воспитуемого точно не грозит? Ну и наглец малолетний! До чего же интересно будет его "объездить", прямо уж не терпится поскорее начать! Больше матриарх уже не могла терпеть и отправилась удовлетворять своё любопытство…

Глава 44. О том, что женская логика — странный предмет: скандал уже есть, а причин еще нет

Год 412 от воцарения династии Алантаров. Середина июня

Место действия: Драфур, столица Драуры

Подойдя к двери, Повелительница на миг замерла, удивляясь странным и неожиданным ощущениям в собственном теле. "Вот поди ж ты, даже дыхание участилось! Что же я так разволновалась и распереживалась?! Эмоции в сторону! Всё внимание на то, чтобы успокоить и утешить ценного пленника. Так что я сейчас не грозная и суровая, а добрая, всё понимающая, сочувствующая и ласковая" — будто пытаясь убедить саму себя подумала она и натянула на лицо подобие улыбки. Её изрядно удивило, насколько сильные эмоции на