Пешие ратники, тяжело дыша, без сил садились на землю, пытаясь дать отдых измученным легким. Лошади тоже были загнаны, и им нужен был роздых. В это время Яромир подъехал к Булату.

— Я слышу за холмами какой-то шум. Похоже на звуки боя, как будто атакует кавалерия.

Булат внимательно прислушался. Сначала ничего подозрительного не было слышно, но вдруг порывы ветра донесли до него слабые звуки топота, боевых кличей и лязга оружия. Где-то, определенно, шел ожесточенный бой. Он подозвал к себе нескольких конников и отправился с ними на разведку. Проехав с пару верст, он услышал, что звуки боя стали громче. Приказав своим спутникам остановиться, он спрыгнул с коня и взбежал на холм. Перед ним открылась в высшей степени необычная картина: у стен древнего полуразрушенного замка, стоящего на обрывистой скале у реки, кипел бой. Замок удерживали воины, в которых он узнал уладов. Спешившиеся всадники засели в развалинах замка и отбивали все атаки моров, которые тщетно стремились их выбить из развалин. Крепость, стоящая на мысу, надежно запирала подходы к переправе и не давала возможности атаковать уладов у реки. На верхней боевой площадке крепости стоял сам Остромир, руководя обороной стен.

Остромир, увидев, что враги захватили Проезжую башню, действовал решительно. Подняв на ноги личную дружину, он бросился отбивать ее у противника. Просыпался и весь город. Вскоре на Белой башне зазвучал набат, объявляя сбор всех войск. Слышались окрики и команды десятников и сотников, сзывающих своих бойцов.

Удар дружины Остромира был столь решительным и стремительным, что вражеский штурмовой отряд чуть не был разбит. Но Оруг не напрасно отобрал в него своих лучших воинов. Мощные бойцы, они стоили двух-трех человек, и, закованные в тяжелую броню, они были практически неуязвимы для мечей. Моры сумели удержать свои позиции перед башней и саму башню, пока сюда не подошел основной отряд. Пройдя через ворота и оттеснив атакующих ратников, он начал бой в городе. Среди наступающих были и асилки, круша все на своем пути. Волколаки шныряли по всем улицам, атакуя отдельных бойцов или небольшие отряды, нападая стаями. Вскоре сражение у башни распалось на отдельные бои по всему городу, где каждый отряд сражался уже сам по себе. Остромир понял, что контроль над сражением потерян, и защитников Азадола враги вскоре задавят своей численностью. Но, несмотря на отчаянное положение, Остромир продолжал руководить битвой, командуя своими бойцами. Постепенно защитники были загнаны вглубь крепости, и теперь сражение приняло вид догорающих очагов, основной из которых еще держался у Северной башни. Там оказался и Остромир с остатками своей дружины, сражаясь наравне со всеми в середине строя своих бойцов. Когда его щит был расколот ударом боевого молота мора, а меч был сломан, то он подхватил с земли огромный боевой топор мора, и, отбиваясь им, продолжал вести бой. Кольчуга его была рассечена, шлем давно потерян, но Остромир долгое время оставался невредим. Но когда к вражеским отрядам присоединились лучники Южного предела и стали расстреливать оставшихся в живых защитников из луков, Остромир вскоре был ранен стрелой в ногу. Став на одно колено, он продолжал отбивать атаки врага. Но вскоре в тело впились еще две стрелы, и Остромир рухнул на землю. Заметив это, двое бойцов подхватили его под руки и оттащили за строй воинов. Втащив его в Северную башню и пропустив ратников, оставшихся снаружи, они успели захлопнуть двери и наложить засов. На некоторое время они были в безопасности — толстые двери, окованные железом, и мощные стены башни служили им неплохим убежищем.

— Жив? — тяжело дыша, спросил один из ратников.

— Вроде дышит, — ответил другой. — Хоть он и получил три стрелы, но раны его не очень глубоки.

— Что же теперь делать? — сказал молодой воин. — Хода отсюда нет. Скоро они сломают двери, и придется нам погибать.

— Чтобы погибнуть — много ума не надо, — проворчал старый сотник. — А ты думай о том, как еще послужить князю.

— Но мы окружены со всех сторон! Даже если вздумаем пойти на прорыв, то у нас так мало бойцов, что вряд ли сумеем пройти и сотню шагов.

— Если нет явного хода, то всегда найдется тайный, — отозвался сотник. — Мне ведомо, что эта башня имеет подземный выход на северную сторону, который заканчивается где-то в лесу. Им долгое время не пользовались, и вход в него за ненадобностью был заложен камнями. Теперь нужно разобрать кладку в подвале. Насколько мне известно, он находится в северной стороне башни.

Вдруг мощный удар потряс башню, затем последовал другой.

— Они уже ломают двери, так что поторопитесь, — спокойно сказал сотник.

Воины быстро спустились в подвал, перетащив с собой раненного посадника. Закрыв за собой дверь подвального помещения, они тем самым отрезали себя от остальной части башни. Снаружи в дверь продолжали бить чем-то тяжелым, по всей видимости, намереваясь высадить дверь тараном. Сотник, осмотревшись в подвале, уверенно указал место в каменной кладке, которая скрывала подземный ход. Ратники мечами, топорками, засапожными ножами начали долбить кладку, выламывая из ее щелей раствор. Наконец, подался один камень. Вытащив и отбросив его в сторону, начали долбить другие. Дальше все пошло легче — один камень следовал за другим, и вскоре на полу выросла большая куча камней. Перед ними открылся темный зев подземного хода. Воины уже хотели устремиться в него, но сотник их остановил.

— Вы слышите? Они уже почти сломали дверь, она подается и трещит. Скоро они будут в башне. Сломать же крышку люка в подвал не составит большого труда, и они тут же пустятся за нами в погоню. Подожгите-ка вот эти дрова, чтобы огонь отрезал их от подземного хода.

Он указал на большой штабель дров у противоположной стены, которые давно были запасены здесь на случай осады. Один из воинов вытащил из гнезда в стене смоляной факел, второй, торопливо стуча кресалом о кремень, поджег трут, от которого разжег факел. Убедившись, что огонь разгорелся, он сунул его под штабель. Смолистые дрова быстро занялись пламенем, который пополз по штабелю вверх, разгораясь все сильнее и сильнее. Едкий дым пополз по всему подвалу, забираясь в нос и горло людей. Закутавшись плащами, они покидали подвал через подземный ход. Вскоре после того, как последний боец исчез в темном тоннеле, дверь в башню была выбита, и в нее ворвались моры. Оказавшись в башне, они увидели, что через щели в полу идет дым, и слышится гул яростного пламени и треск пожираемого им дерева. Люк в полу тут же был взломан, но из него вырвался такой сноп пламени, что все были вынуждены отступить перед ним. Пол уже дымился и тлел, занимаясь маленькими язычками пламени, постепенно все сильнее разгораясь. Задыхаясь в дыму, моры были вынуждены покинуть башню.

В это время в лесу из замаскированного в глубоком овраге хода вышли воины, пройдя сюда от самой Северной башни. На импровизированных носилках, сделанных из пары копий и плащей, двое ратников несли раненного Остромира. Выйдя из входа, они осмотрелись. В лесу было тихо, и лишь порывы слабого ветра заставляли шуршать жесткую осеннюю траву и опавшие листья. Погода была великолепной. Солнце пробивалось сквозь кроны деревьев, причудливо окрашивая лес в различные оттенки цветов. Они находились так далеко от крепости, что она оказалась за холмами, окружающих долину. Пока они были в безопасности, но здесь их скоро могли здесь обнаружить. Надо было искать какое-то надежное убежище, где можно было бы укрыться и спрятать раненного посадника.