Морская вода продолжала весело бурлить. Похоже, подсолнечники были полны решимости сбить потенциальный источник удобрений, который, вероятно, считали опасной птицей. Высоту или расстояние они оценить не могли — их эволюция не достигла подобного уровня. Их интеллекта попросту не хватало для того, чтобы одни растения сосредоточивали свет на зеленых фотосинтетических узлах, пока другие обстреливали неприятеля. И им грозила голодная смерть.

— Луис, — негромко сказал Хмии. — Там, у острова...

В воде недалеко от берега стояло по пояс в воде что-то большое и черное — не человек и не выдра, но нечто среднее. Оно терпеливо ждало, глядя на челнок большими карими глазами.

— В этом море есть обитатели? — спокойно, но с некоторым усилием спросил Луис.

— Мы об этом не знали, — ответил вождь великанов.

Луис направил челнок в сторону берега. Гуманоид ждал, не выказывая ни малейшего страха. Тело его покрывала короткая маслянистая шерсть, и вся его фигура имела обтекаемую форму — толстая шея, сильно покатые плечи, широкий приплюснутый нос на лишенной подбородка физиономии.

Луис включил микрофоны.

— Ты говоришь на языке Травяных великанов?

— Да. Говори помедленнее. Что вы тут делаете?

— Нагреваем море, — вздохнул Луис.

Существо демонстрировало немалое самообладание — сама мысль, что море можно нагреть, нисколько его не встревожила.

— Насколько сильно? — спросило оно.

— В этой стороне — очень сильно. Сколько вас?

— Сейчас нас тридцать четыре, — ответил земноводный. — Когда мы пришли сюда пятьдесят один фалан назад, нас было восемнадцать. С правой стороны море тоже нагреется?

Луис облегченно вздохнул — он уже представил, как сотни тысяч разумных сварятся заживо, пока он, Луис Ву, играет в бога.

— Еще бы, — с трудом проговорил он. — В той стороне — устье реки. Насколько горячую воду вы можете выдержать?

— В разумных пределах. Сможем лучше питаться — рыба любит тепло. Весьма вежливо с вашей стороны, что спросили, прежде чем пытаться разрушить чей-то дом. Зачем вы это делаете?

— Чтобы уничтожить огненные растения.

— Что ж, неплохо, — после некоторого раздумья ответил земноводный. — Если огненные растения погибнут, мы сможем отправить посланника вверх по течению, в море Сына Фубубиша. Там считают, что нас давно нет в живых. Совсем забыл о хороших манерах, — добавил он. — Ришатра вполне приемлема для нас, если вы назовете свой пол и если вы можете совокупляться под водой.

Луис не сразу обрел дар речи.

— Никто из нас не спаривается под водой.

— Мало кто это может, — без особого разочарования произнес земноводный.

— Как вы тут оказались?

— Мы путешествовали вниз по течению. Стремнина унесла нас в царство огненных растений. Мы не могли выбраться на берег, чтобы идти пешком, и река принесла нас сюда, в место, которое я назвал морем Туппугопа в свою честь. Здесь не так уж плохо, хотя приходится остерегаться огненных растений. Вы действительно можете их убить с помощью тумана?

— Думаю, да.

— Я должен увести своих, — сказал земноводный и исчез без малейшего плеска.

— Я думал, ты его убьешь, — заявил Хмии, глядя в потолок. — За дерзость.

— Это его дом, — ответил Луис, выключая интерком.

Он уже устал от этой игры.

«Я готов сварить в кипятке чей-то дом, — подумал он, — даже не зная, выйдет ли из этого вообще хоть что-нибудь!»

Ему не хватало дроуда. Ничто не могло ему помочь, кроме овощного счастья от текущего в мозгу тока, ничто иное не могло усмирить черную ярость, заставлявшую его колотить по подлокотникам кресла и рычать по-звериному с крепко зажмуренными глазами.

Но по прошествии времени заклятие спало. Луис открыл глаза.

Теперь не было видно ни черной нити, ни кипящей воды — все окутывал сплошной туман, который плыл по вращению, вспыхивая у берега и исчезая еще через десять миль. Дальше не было ничего, кроме сияния подсолнечников... и двух параллельных линий у горизонта.

Белая линия наверху и черная внизу тянулись вдоль горизонта на протяжении пятидесяти градусов.

Водяной пар не исчезает просто так. В нагретом состоянии он поднимался вверх и конденсировался в атмосфере. Белая линия была краем облака, сверкавшего под атакой подсолнечников; черная — тенью, падавшей на чудовищное поле подсолнечников. Часть облака выпадала в виде дождя, но часть водяного пара встречалась с паром от кипящего моря и плыла внутрь, вновь включаясь в круговорот.

Только теперь Луис почувствовал боль в руках, мертвой хваткой вцепившихся в подлокотники. Отпустив их, он включил интерком.

— Луис сдержал обещание, — говорил вождь великанов, — но, возможно, до умирающих растений нам не добраться. Не знаю...

— Переночуем здесь, — сказал Ву. — Утром решим, что делать.

Луис посадил челнок на расположенной против вращения стороне острова. На берег выбросило большие груды водорослей. Хмии и вождь великанов потратили час, загружая водоросли в люк челнока и снабжая кухонный автомат сырьем. Воспользовавшись возможностью, Луис вызвал «Раскаленную иглу дознания».

На этот раз Замыкающий был не в кабине. Вероятно, он находился в потайной части «Иглы».

— Ты сломал свой дроуд, — сказал он.

— Знаю. Ты что-нибудь...

— У меня есть запасной.

— Мне все равно, пусть даже у тебя их хоть десяток. Тебе все еще нужен трансмутатор строителей Мира-Кольца?

— Конечно.

— Тогда давай действовать вместе. Где-то должен находиться центр управления Миром-Кольцом. Если он встроен в одну из Выливных гор, то там же должны быть и трансмутаторы с кораблей на уступе-космопорте. Прежде чем продолжать поиски, мне хотелось бы знать как можно больше.

Замыкающий задумался.

Позади его плоских покачивающихся голов ярко сияли громадные здания — уходящая в бесконечность широкая улица с шагодисками на перекрестках. На улице толпились полчища кукольников. Их ухоженные гривы сверкали разнообразием, и казалось, будто они всегда передвигаются группами. В полоске неба между зданиями висели две сельскохозяйственные планеты, каждая в окружении светящихся точек. На фоне слышалось нечто вроде инопланетной музыки или шума разговоров миллионов кукольников, слишком далекого, чтобы можно было что-либо разобрать.

Замыкающий хранил рядом с собой кусочек своей потерянной цивилизации — ленты с записями, голографическую стену и, вероятно, постоянно висевший в воздухе запах ему подобных. Вся его мебель имела плавные очертания, без острых углов, о которые можно было удариться коленом. Странной формы выемка на полу, вероятно, служила для сна.