не выделяться, найти там свое место и не потерять его. Еще один подобный суррогат семьи – победители, которых "не судят". Корни этой снисходительности растут из все той же психологии преклонения перед сильными и почитания известных, которая отождествляет их с близкими, достойными родственного альтруизма.

Важный источник конфликтов морали и этики – сложность конкретизации общего блага, что может вызвать пренебрежение договором и победу вопиющей субьективности. Мораль в данном случае питает эту субьективность – человек считает важным и приоритетным то, что нравится, любится и зовет к жертве лично его. Те же родные березки, к примеру. При этом его личный на самом деле интерес кажется ему высоко моральным – он же не для себя, для других, для детей! Правильность личной конкретизации ОБ в подобном случае "удостоверяется" не рыночным договором, а насилием к несогласным.

Особенно острым может быть конфликт и последующая победа морали если дело касается борьбы за свободу и справедливость, которая ставит под удар близких и зависимых. Например надо открыто выступить в защиту невиновного, поставить подпись и т.п., но в результате пострадает не только подписавший, но и вся его семья. На подобном конфликте основано понятие "коллективной ответственности". Обратная ситуация – если подписывающий делает в остальное время важное дело ради той же свободы, но своей подписью в защиту невиновного ставит это дело под удар. Тут спасение конкретного человека оказывается важнее дел во имя абстракций.

– Когда побеждает этика

Если моралисты опираются на жертвенную мораль в попытке решить проблемы общества, то идеологи пытаются решить эти проблемы несмотря на мораль. Вместо нее они предпочитают "научно-обоснованную" этику. Ожидаемо, успехи пропагандистов уступают успехам моралистов. Яркий, а может и единственный широко известный пример их успеха так впечатлил несознательных сограждан, что имя Великого Пионер-героя стало навсегда сочетаться не с верностью идеалам, а с предательством близких. Но возможно ли общество, где люди настолько этичны, что всегда стоят на стороне общего блага? Не останется ли необходимость, а лучше потребность, свидетельствовать в суде против родственников лишь утопической мечтой?

Однако некоторые признаки зарождающейся эквивалентности можно найти уже в наше время. В конце концов истинное общее благо интуитивно ощущается каждым из нас без всяких идеологов. Особенно хорошо оно ощущается в случае физического насилия, уже осознанного и отвергнутого общественным разумом. Например, если грабеж банка у кого-то еще может вызвать приступы праведного удовлетворения, особенно, если таковой был сделан с целью помощи несчастным, то уже убиение в процессе грабежа невинного банковского сторожа – точно ни у кого. И в этой связи, что можно сказать о крайних случаях, когда преступники настолько позорят своих родных, что те просто перестают считать их родными? Можно предположить, что степень неэтичности (т.е. в данном случае ужас физического насилия) пока необходимо принимать в расчет, когда мы хотим выяснить, что имеет приоритет – мораль или этика. И если эта черта найдена, что мешает нам помечтать о будущем, где она сместится в сторону морали до самого конца? Что покрывать даже самые мелкие проступки даже самых близких станет этически неприемлемо?

Так что неизбежная, хоть и крайне отдаленная победа этики над моралью – скорее всего дело времени. ОЭ лежит в основе поведения свободного человека, и хотя в личной сфере поверх этики наслаивается мораль, она не может полностью задавить ее своим весом – даже долг перед близкими не избегает вопросов оценки и выбора. Сама противоречивая мораль прилагает к этому руку. А значит, этику, которая требует справедливо и обьективно оценивать поступки всех без исключения, обойти не удастся.

– Иллюстрация

Уступая порочной страсти к рисункам, я решился опять прибегнуть к графике, дабы проиллюстрировать конфликт интересов (рис. 4.1). По аналогии с предыдущими рисунками, где вертикальная ось посвящена альтруизму/эгоизму, тут она его показывает в виде величины ущерба/выгоды близких. Горизонтальная показывает ущерб/выгоду посторонних. Графики соответствуют разным типам поведения, они изображают насколько интересами посторонних пренебрегают (или учитывают) в стремлении удовлетворить интересы близких.

В серой области располагаются моралисты и идеологи, требующие жертвовать всем ради посторонних. Графиков там нет, т.к. эти фантазии имеют мало общего с геометрией. Рассмотрим более реалистичные варианты. Обьективно этичное поведение описывается прямой А – интересы своих и чужих всегда точно совпадают. Излом ее в положение В означает предпочтение своих групповых интересов в отношении как выгод, так и потерь. Чем оно сильнее – тем круче ломается график. В конце концов ущерб другим людям становится возможен уже и ради выгоды своих. Тогда ломаная В переходит в положение С – это уже отьявленная групповая мораль. Чем луч С ближе к горизонтальной оси – тем поведение эгоистичней, даже криминальней.

– Чрезвычайные ситуации

Самый острый конфликт между моралью и этикой возникает в катастрофических ситуациях. Героическая мораль еще более субьективна и обычно пренебрегает любыми моральными учениями. (Человек, например, может помочь тому, кому в обычное время не подал бы и руки.) Воображаемое поведение изображено кривой D. Если возникает вопрос – спасать одного любимого или пятерых посторонних, мотивы приходят в жестокий конфликт, острота которого отражается градиентом перелома – до какого-то момента человек еще старается быть обьективным, но когда вопрос встает ребром, думать и считать уже некогда. Чем больше необходимая жертва, тем легче человек использует посторонних и пренебрегает их интересами.

Впрочем, в таких ситуациях этика едва ли уместна. Можно предположить, что если бы мы бездумно распространили ОЭ на катастрофические ситуация, она бы там так или иначе не сработала, ибо с ее точки зрения жизнь одного так же важна как и жизни миллиона. ОЭ не одобряет вред никому и никак. Поэтому, в катастрофических ситуациях о этике можно говорить только условно. С другой стороны, в чрезвычайных ситуациях уже и сама мораль подавляется инстинктами. Если просто в обычной ситуации долг – еще вопрос выбора, обсуждения и справедливости, то чем серьезней ситуация, тем меньше она оставляет человеку пространства для маневра.

Тогда например, если человек не может пожертвовать собой из страха, можно говорить о глубоком внутреннем конфликте. Но конфликт тут уже не между этикой и моралью, а между инстинктами и мы поэтому на нем не станем задерживаться.

6 Публичные отношения

– Формальность и поле

Мы уже столько времени обсуждаем обьективную этику, что боюсь, мне уже нечего добавить. Но еще больше боюсь, друзья, что это меня не остановит. Поэтому продолжим. По контрасту с личной сферой,