Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она не поднимала шума из-за того, что ее называли “малышка” вместо “мэм".- Были времена, и это был один из них, когда они были не капитаном и сержантом, а мужчиной и женщиной в машине, путешествующими по чужой стране, в которой не действовали никакие старые правила.
- Спасибо, - сказал Данниган, беря сигарету. “Вы правы, вы знаете . . . обо всем этом крушении вещей. Мне это надоело. Просто мне хочется вернуться на свою ферму.”
Они быстро проехали через Франкфурт и выехали на автобан, ведущий в Мюнхен. На этот раз они не остановились на ночлег, а продолжали двигаться, по очереди садясь за руль, пока другой спал.
С первыми лучами солнца они прибыли в Дахау.
•••
Они почувствовали запах лагеря еще до того, как увидели его, густой, приторный запах, который сначала стал тошнотворным, а затем почти всепоглощающим: вонь сырых сточных вод, смешанная с гниением мириадов непогребенных тел. Это был аромат уничтожения человечества.
Шафрану пришлось замедлить джип до шага, когда они приблизились к воротам лагеря.. Впереди них по одной стороне дороги медленно шла длинная очередь немецких гражданских лиц в сопровождении американских солдат. Только подойдя поближе, они поняли, что гражданских ведут мимо трупов, целой шеренгой, на некоторых видны следы смертельных ран, черепа наполовину снесены, но большинство мертво без всякой видимой причины. Но когда она снова взглянула на трупы, то увидела лишь кожу и кости, одетые в полосатые лохмотья.
- Янки заставляют их стать свидетелями того, чем был их благословенный Рейх, - сказал Данниган.
“Но ведь это не так, правда?- Сказала Шафран, потому что почти каждая пара глаз, как мужчин, так и женщин, была твердо устремлена вперед, не в силах противостоять правде того, что было сделано от их имени.
Шафран вошла в Дахау и заставила себя посмотреть, хотя шок от увиденного был так велик, что она изо всех сил пыталась осмыслить происходящее. Ее впечатления распадались на разрозненные образы, как случайные картинки, втиснутые в разрушенную стену галереи.
Она видела эсэсовцев, все еще одетых в форму, с трупами на плечах - буквально мешками с костями - когда они несли их в огромные открытые ямы для захоронения. Группа местных сановников была вынуждена наблюдать, как бульдозер толкает мертвых - десятки, сотни - в одну из ям. Американский солдат, совсем еще мальчишка, с ярко-рыжими волосами и веснушками на носу, подбежал к одному из лагерных охранников, который возвращался из ямы за телом пыльника, и закричал:- а потом начал бить его дикими, неконтролируемыми ударами. Охранник даже не попытался защищаться, и его вырвало прямо в грязь. Двое других американцев схватили своего приятеля и потащили прочь.
Шафран подошла к хижине. Другой армейский - постарше, небритый - протянул руку, чтобы преградить ей путь, когда она собиралась открыть дверь, и сказал: - " Поверьте мне, вы не захотите туда идти, мэм.”
“Я ищу . . .- Мысли Шафран путались. Кого я ищу? Что я здесь делаю? - Мне нужно поговорить с тем, кто здесь главный.”
Солдат пожал плечами. - Майор вон там, мэм.- Он указал на американца, стоявшего рядом с сановниками. “Но он очень занят. Говорят, Айк приедет сегодня днем, хочет сам посмотреть на это место.”
Шафран кивнула, пробормотала “Спасибо” и отправилась на поиски майора. Она объяснила ему свою миссию и показала письмо от Черчилля.
“Неужели это правда?- спросил он.
- Мистер Черчилль лично заинтересован в этом. Здесь замешаны члены его собственной семьи.”
- О'кей, я думаю, вам лучше пойти в административное здание, вон туда. Там они берут интервью у эсэсовцев. Может быть, один из этих ублюдков сможет тебе помочь.”
Шафран последовала указаниям майора. Группа эсэсовцев выстроилась у входа в офис, ожидая собеседования. По коридору к ней шел лейтенант армии США.
“Мне нужна кое-какая информация. Один из этих людей может мне помочь. Не возражаете, если я задам им несколько вопросов?”
- Стучись сама.”
Она стояла напротив эсэсовцев, Данниган - рядом с ней. - “Я хочу найти группу заключенных. Они прибыли сюда из Заксенхаузена не более двух недель назад, а может, и меньше. Они включали в себя ряд важных персон. Что случилось с этими людьми? Кто-нибудь может мне помочь?”
Никто не ответил. Но Шафран чувствовала, что это было упрямое молчание людей, которые скрывают правду, а не невежество людей, которые ее не знают.
Шафран толкнула Даннигана локтем. “Не могли бы вы дать мне вашу пачку сигарет?”
“Ты что, отдашь ее этим мерзавцам?”
“Да . . . если это спасет человеку жизнь.”
Данниган поморщился и протянул почти полную пачку "Лаки Страйкс".
Шафран подняла их вверх. - Это для любого, кто скажет мне то, что я должна знать.”
Она могла сказать, что они испытывали искушение. Запах табака заглушит зловоние лагеря. “Подходите . . .- она поощряла. - Нет? Ну что ж. . .”
Она повернулась, чтобы отдать пачку Даннигану, но тут раздался голос: -"Подожди, я могу тебе помочь.”
Послышались приглушенные проклятия по-немецки, и она услышала, как он огрызнулся в ответ: "Какая, к черту, разница? Все кончено . . . все это.”
- Пожалуйста, найдите нам свободную комнату, - сказала она Даннигану.
Он шел по коридору, открывая и закрывая двери. С третьей попытки ему повезло, и он помахал рукой Шафран.
Она провела эсэсовца в комнату, усадила его и сказала: "Не тратьте мое время. Говорите.”
- В колонне автомашин находится сто тридцать девять заключенных. Они ушли отсюда всего за несколько часов до прибытия американцев. И они идут на юг.”
Теперь он тоже торговался, как Шевченко. - Дай мне сигареты, если хочешь услышать остальное.”
Шафран протянула ему пачку. “Теперь говорите.”
- Вот что я могу вам сказать: они направлялись в лагерь в Инсбруке, в Австрии, чтобы дождаться приказа, направляющего их в конечный пункт назначения. Название этого места - трудовой учебный лагерь. Но нет смысла пытаться следовать за ними туда.”
-
