— Бейсбол! — закричал он. — Сукин сын, невозможно поверить! Ты играл в бейсбол?

Конечно, ему не удалось сразу же подружиться с Фукуокой, но любимая игра, по крайней мере, спасла его от пули или удара штыка, или еще чего-нибудь похуже. Его продолжали допрашивать, но до пыток дело не дошло. Когда, запинаясь, Бобби объяснил, что принимал участие в нападении на сторожевую вышку в лагере, он получил повышение — превратился из пленника в бойца японского отряда.

— Ты хочешь убивать?.. — Один из японцев добавил слово на своем языке. Увидев, что Фьоре не понимает, он добавил: — Маленькие чешуйчатые дьяволы?

— Да! — воскликнул Бобби.

Японцы не знали английского, но на сей раз, прекрасно его поняли.

И вот он шагает вместе с ними по дороге… где-то в Китае. Дикость положения, в котором он оказался, понемногу сводила его с ума. Японцы оставались врагами, они нанесли вероломный удар по США, когда напали на Пирл-Харбор, захватили Филиппины, Сингапур, Бирму и множество маленьких островов в Тихом океане, а он ел с ними рис из одной чашки. Очень похоже на измену. Ему даже представлялось, как его будут судить на родине — если, конечно, он когда-нибудь вернется в Соединенные Штаты. Но японцы ненавидели ящеров сильнее, чем американцев; к тому же, оказалось, что он сам хотел воевать с инопланетянами гораздо больше, чем с японцами. И Фьоре остался.

Красные присоединились к японскому отряду через несколько дней. Они легко договорились с японцами. Неожиданный союз удивил Фьоре: ведь они стреляли друг в друга перед тем, как появились ящеры. Да и перемирие между ними наступило далеко не сразу.

Отрядом красных командовал боевик одного с ним возраста по имени Най Хо-Цин. Фьоре, в основном, общался с китайцами, делая исключение только для игравшего в бейсбол Фукуоки — у них нашлись общие слова. Когда Фьоре спросил, почему они так легко договорились с бывшими врагами, Най посмотрел на Бобби так, словно он полнейший болван, и ответил:

— Враг моего врага мой друг.

Японцы относились к данной проблеме точно так же. Они искали бойцов и знали, что красные готовы сражаться, остальное значения не имело. И если их тревожило что-то еще, то виду они не подавали.

Шанхай находился в руках ящеров. Чем ближе подходил к нему отрад, тем сильнее волновался Фьоре.

— Что мы станем делать, если столкнемся с танком ящеров? — спросил он у Ная.

Китайский офицер пожал плечами, что привело Фьоре в ярость.

— Побежим, — спокойно сказал Най, — а если не сможем — будем сражаться. И умрем, если другого выхода не будет. Захватив с собой как можно больше врагов.

— Огромное спасибо, — пробормотал Фьоре по-английски.

Он не сомневался, что Най Хо-Цин сказал правду. Перед началом решающих матчей Фьоре не раз видел в глазах своих товарищей по команде такое же фанатичное выражение. Это не всегда приводило к победе, но свидетельствовало о том, что команда будет сражаться до конца.

И у японцев он не раз замечал такие же взгляды. На своем ужасном китайском Фукуока рассказывал ему истории о пилотах, направлявших свои бомбардировщики прямо на космические корабли ящеров — они умирали ради того, чтобы причинить врагу максимальный урон. Фьоре содрогнулся. Жертвоприношения хороши в церкви, но в реальной жизни… Он никак не мог прийти к окончательному выводу — они безумные храбрецы, или просто безумцы.

Отряд подошел к дорожному указателю с надписью: «ШАНХАЙ 50 км» и разбился на небольшие группы, чтобы привлекать поменьше внимания.

Бобби Фьоре почти ничего не знал о Шанхае. Город его мало интересовал. Он чувствовал себя, как человек недавно вышедший из тюрьмы. В сущности, так оно и было. После года, проведенного в Каире, штат Иллинойс, а потом на космическом корабле ящеров и в китайском лагере военнопленных, сама возможность свободно перемещаться из одного места в другое доставляла ему огромное удовольствие.

Он был кочевником в течение пятнадцати лет, ездил на поездах и автобусах по всей территории Соединенных Штатов от одного маленького стадиона в провинциальном городке к другому, с апреля по сентябрь. Ему приходилось выступать зимой. Он не мог подолгу оставаться в одном и том же месте.

Интересно, что сейчас делает Лю Хань? Бобби надеялся, что ящеры не причинят ей никаких неприятностей из-за его побега с красным Ло. Он покачал головой. Она очень милая… Интересно, как будет выглядеть их ребенок? Бобби потер нос и усмехнулся. Он не сомневался, что малыш непременно унаследует его нос.

Однако путь назад для него закрыт — если, конечно, он не собирается сунуть голову в петлю. Нет, он не из тех, кто возвращается. Фьоре всегда заглядывал в будущее: ждал новых матчей, следующей поездки, очередной девушки. Лю Хань подарила ему немало приятных минут, но она осталась в прошлом. А прошлое, как сказал кто-то умный — вздор.

Крестьяне, копошившиеся в своих огородах или на рисовых полях, поднимали головы, когда мимо проходили вооруженные люди, а потом снова принимались за работу. Они уже не раз видели разные отряды: китайцев, японцев и ящеров. И если в них не стреляли, они продолжали заниматься своим делом. В конечном счете, никто не сможет без них обойтись, ведь всем людям — и ящерам тоже — нужно что-то есть.

Им навстречу что-то быстро двигалось. Ящеры! Бобби Фьоре сглотнул. Он получил очередное напоминание о том, что он здесь не на прогулке — очень скоро ему предстоит сразиться с врагом. И — кто знает? — возможно, заплатить по счетам.

Шедшие впереди японцы стали спрыгивать с дороги в поисках подходящего укрытия. Эта мысль показалась Бобби очень удачной. Он вспомнил ручей, пересекавший поле напротив лагеря военнопленных. Тогда ему удалось укрыться от пулеметного огня ящеров. Фьоре спрятался за большим кустом, росшим на обочине дороги. Через мгновение он пожалел, что не выбрал канаву, но было уже слишком поздно.

Он изо всех сил пытался внушить японцам самую разумную в данный момент мысль: не начинайте стрельбу. Нападение на ящеров будет чистейшим самоубийством — ружья против брони не оставят им никаких шансов. Сквозь густую листву он не мог как следует разглядеть врага, но у маленького отряда не было подходящего оружия для борьбы с танками или броневиками.

Ящеры приближались. Их машины двигались почти бесшумно. Бобби вытащил пистолет — жалкое оружие против моторизованного врага. Однако вместо того, чтобы нажимать на крючок, он пробормотал несколько слов молитвы.

Кто-то выстрелил.

— О, проклятье! — пробормотал Бобби тем же тоном, которым только что просил Господа Бога его защитить.

Теперь он видел, с кем столкнулся их отряд: бронированные грузовики для перевозки пехоты. С пулеметами. Может быть, ящеры настолько глупы, что позволили японцам заманить их в ловушку.

Фьоре полагал, что японцам вряд ли что-нибудь светило. Неужели они рассчитывают взять ящеров практически голыми руками? Стрелять в упор в бронированный грузовик не является признаком большого ума. Машины ящеров остановились и начали поливать все вокруг пулеметным огнем. Длинная очередь в одно мгновение снесла две трети куста, за которым прятался Бобби. Однако он успел упасть на землю, и его не задело.