ТЕЛЕГРАММА

Госавтоинспекции гор. Тбилиси

Похищенная Рабаева Волга техталон ГХ 765354 обнаружена с госномерным знаком ГХ 89-35 зпт похищенным у Пелевина тчк Сообщите зпт перекрашивал ли Рабаев низ машины белый цвет зпт вставлял ли особой конструкции замок и как был похищен его техталон тчк

Следователь

Элга сказала:

– Вы все усложняете. Самый короткий путь между двумя точками – прямая.

– Нет. Я это понял, когда отправил сегодня письмо.

Ответа я не получу. Да ладно, не будем говорить об этом.

Действительно, что тут еще говорить? Я вспомнил, как много-много лет назад мы катались с Наташей на речном трамвае. Это был последний рейс – от Парка культуры до Киевского вокзала. Кроме нас, никого не было на открытой кормовой террасе, слабо шипела внизу у борта вода, монотонно пыхтел судовой дизель, безмолвно перемаргивались на берегу огоньки. Река дышала сырой свежестью. Наташа вздрогнула от холода, я накинул ей на плечи свой пиджак и легонько обнял. Она засмеялась:

– Мы с тобой сейчас совсем как на деревенской гулянке.

– Мне все равно, – сказал я. – Только бы тебе было тепло.

Наташа посмотрела мне в глаза, ласково провела ладонью по моим волосам, спросила тихо:

– Ты веришь, что двоим для счастья может хватить одной любви?

Я оглох от ее слов, будто она своей ласковой рукой не погладила меня, а мучительно больно ударила. Я молчал несколько мгновений, а потом как можно бодрее сказал:

– Если очень большая любовь, то хватит на двоих, – и принужденно засмеялся: – Любовь – это штука заразительная...

И совсем не хотелось мне тогда смеяться, а хотелось заплакать, и я все сидел неподвижно на влажной от ночной росы скамейке речного трамвайчика, дожидаясь, что Наташа скажет что-нибудь еще и мой страх развеется сам собой, потому что станет сразу ясно, что ее вопрос к нам не относится. Но она ничего не сказала. Просто промолчала. А я изо всех сил старался все эти годы забыть про тот вечер, и это мне почти удалось – ведь прошло немало лет, пока я сегодня вспомнил о ночной поездке на речном трамвае.

Значит, я ошибался тогда, полагая, что одной любви может хватить для счастья двум непохожим людям? Но ведь тогда Наташа скорее всего не поверила мне? Или она обманула тогда себя? И никогда не обманывать других – плата за то, что она много лет обманывала себя? И если я сам не понимал этого столько лет, то разве может мне что-нибудь сказать и посоветовать Элга?..

Мы шли по пустому ночному городу, ржавый листопад шаркал по тротуарам, и зеленые огоньки светофоров заманивали на далекие перекрестки.

Мы долго молчали, потом Элга вдруг спросила:

– Почему вы такой сегодня?

– Какой – такой?

– Ну, хмурый какой-то, рассеянный. У вас что-то случилось?

– Нового ничего не случилось. Просто у меня в жизни все как-то так выходит, что... эх!.. – Я удрученно махнул рукой.

– Вы сильно устали, – тихо сказала Элга.

– Нет. – Я помолчал, подумал, потом сказал: – Виндикация. Есть такое слово – виндикация. Это когда у добросовестного покупателя отбирают краденую вещь. По закону.

– И что?

– Сегодня утром я отобрал у монтажника Косова машину, которую Бандит украл у доцента Рабаева.

– Но ведь это по закону?

– Да. По закону. И это хорошо. Но перед Косовым – за Бандита – отвечаю я.

Элга внимательно посмотрела на меня, потом сказала:

– Так Косов, значит, еще одна жертва Бандита?

Я зло дернул плечом:

– И еще какая!..

– Не понимаю я этого. Ну зачем, зачем ему столько денег, если они стоят крови?!

Я усмехнулся.

– Но я действительно этого не могу понять, – горячо сказала Элга. – Голодный злой человек – это как-то можно представить. Но сытый злой человек приводит в отчаяние... Ведь в конце концов деньги – это только бумажки!

– Эх, Элга, милая, не упрощайте! Деньги – это деньги. И в первую очередь они символы различных благ, которые можно получить за определенный труд...

– Не понимаю... – удивленно сказала Элга.

Я рассердился:

– Что же здесь непонятного? Бандит, возможно, сам того не сознавая, – носитель целой философии. Он совсем не хочет трудиться и не хочет отказывать себе ни в каких благах. Ни в каких. Заурядного человека подобное мировоззрение делает мелким уголовником. А когда между нежеланием трудиться и потребностью в любых, во всех благах становится личность сильная, по-своему умная и беспощадная, – тогда возникает Бандит. И ради этих благ, которые он хочет взять даром, он не остановится ни перед чем...

– Тогда его надо поймать любой ценой! Он ведь уже давно волк, а не человек!..

– Вот это мы с вами, Элга, и пытаемся сделать...

Капли дождя серебрили черные волосы Элги, текли по ее щекам, и иногда мне казалось, что это слезы. Не знаю почему, но казалось.

Около подъезда она спросила:

– Вы сейчас в гостиницу?

– Нет, мне надо зайти еще в горотдел милиции. Там для меня должна быть телеграмма.

Элга пожала мне руку, и я ужасно захотел, чтобы она поцеловала меня, как тогда, в первый раз. Но она сказала только:

– Вы скоро уедете. Напишите мне тогда письмо. Хоть несколько слов.

– Обязательно.

– Прощайте, – сказала она. – Желаю вам счастья...

Я уже прошел несколько шагов, оглянулся и увидел, что она стоит в дверях. И тогда я крикнул:

– Элга, математики доказали – никаких прямых вообще нет!

Она засмеялась:

– А как же без прямых?

– Это просто совокупности незримых кривых...

ТЕЛЕГРАММА

Рига гормилиция ваш № 153с

Из Тбилисского ГАИ

Благодарим помощь розыске машины тчк Рабаев Волгу не перекрашивал и замок не менял тчк Техталон лежал перчаточном ящике зпт был похищен вместе машиной тчк

Я проснулся поздно, но не было бодрости, легкости, желания работать. Очень хотелось повернуться на другой бок, накрыться повыше одеялом и спать, спать до вечера. А потом сесть в поезд, устроиться поудобнее на верхней полке и проспать до самого дома. И там, проснувшись, понять, что все эти дни были просто сном. И ничего, ничего не было. Что можно встать, пойти на службу, оформить отпуск и ехать на море, лежать на песке и слушать, как скрипят старые скалы и густо поют сосны, а вечером ходить на набережную пить молодое кислое вино из пивных кружек, которые почему-то называются в Коктебеле «бокалами». А транзисторы накаляются от бешеных ритмов шейков и твистов, и острые девичьи колени светятся из-под мини-юбок, и вся жизнь прекрасна и легка.