рассказчик сделал приличный глоток из своей бутылки. — Телевизионщики снимают на камеры, соседи на телефоны, сверху кружит вертолет. И что, вы думаете, она делает?

Он посмотрел на Руша, будто ожидая, что тот догадается, на каком из бесчисленных вариантов проявления своей свободы воли остановилась Кертис.

Тот пожал плечами.

— Она идет прямо к нашему заместителю директора, сует ему в руки бедное животное, которое тут же пачкает его порошком, и говорит: «Собаку я беру себе!»

Коллеги Кертис взорвались хохотом.

— Ха-ха! — смущенно выдавил из себя несколько смешков Руш.

— Понимаете, услышав вой полицейских сирен, этот больной придурок попытался скормить собаке целых два кило дури. В итоге начальству пришлось всю ночь торчать в ветклинике, ожидая, пока эта псина высрет улики! — Он взглянул Рушу прямо в глаза. — Угадайте, как она потом назвала пса.

Стало тихо. Ну вот, опять этот парень за свое. Руш очень хотел объяснить, что в принципе не может знать ответа на его вопрос, потому как не обладает экстрасенсорными способностями, а если бы они у него даже и были, то он направил бы их на то, чтобы вообще избежать этого неприятного разговора.

— Кока… Э-э-э… Ко-Канин? — попробовал он.

Ответом ему была неловкая тишина.

— Снежок, — произнес собеседник с таким видом, будто Руш дал ему пощечину, — она назвала его Снежок.

Увидев направлявшуюся к ним Бакстер, Руш извинился и пошел ей навстречу.

— Позвольте мне вас чем-нибудь угостить, — сказал он, подталкивая детектива в противоположный угол бара.

— Бокал красного, — ответила та, совершенно не в настроении спорить.

— Большой? Маленький?

— Большой.

Руш сделал заказ.

— Знаете, просмотр той записи с убийством женщины-полицейского меня окончательно доконал, — сказал он, пока они ждали возвращения бармена, — больше всего меня поразили обыденность и полное отсутствие агрессии… нет, вы не подумайте, я совсем не хотел, чтобы она мучилась, — быстро добавил агент, — просто…

— …все получилось очень уж легко, — довела его мысль до логического завершения Бакстер. Она испытывала те же чувства. — Подцепить на улице первого встречного, треснуть его по голове тем, что попадет под руку, и дело в шляпе.

— Вот и я о том же, — согласно кивнул Руш, протягивая бармену кредитку, — ей просто не повезло, да? Это все слишком случайно и э-э… оппортунистично.

Каждый из них сделал из своего бокала глоток.

— Утром мы с Кертис отвезем вас в аэропорт, — сказал он.

— В этом нет необходимости.

— Я настаиваю. Она, впрочем, тоже.

— Ну, если вы настаиваете, будь по-вашему.

— Ваше здоровье, — сказал Руш, поднимая бокал.

— Ваше здоровье, — ответила Бакстер.

Охватившее ее напряжение стало спадать, как только она ощутила на языке кисловатый вкус.

Чтобы вставить в замок магнитный ключ, Бакстер потребовалось несколько попыток. Войдя в номер, она сбросила обувь, швырнула на кровать сумку, включила ночник, шаткой походкой подошла к крохотному окну и открыла его. Сгорая от желания избавиться от рабочей одежды, она, перед тем как идти в ванную, стащила с себя элегантные брюки, взялась за блузку, но, когда расстегнула каких-то пару пуговиц, у нее ожил телефон. Она забралась на кровать, чтобы вытащить его из сумки, и застыла как вкопанная, увидев эсэмэску от Томаса.

— Ну вот что тебе не спится? — вслух подумала она и только после этого поняла, что уже поздно и что ей самой уже полагалось видеть седьмой сон.

С нетерпением жду встречи.

Эхо, похоже, где-то подцепил блох.

— Сам ты подцепил блох, — раздраженно пробурчала Эмили.

Она даже не подумала ему ответить, но зато вспомнила, что забыла послать Эдмундсу предоставленные Хоппусом сведения об убийцах, с горем пополам состряпала невразумительное письмо, сделав в шестнадцати словах одиннадцать ошибок, прикрепила необходимые файлы и нажала кнопку «Отправить».

Потом отшвырнула телефон и в этот момент увидела уродливый шрам на внутренней поверхности правого бедра — извечное напоминание о Тряпичной кукле, о Массе… и о Волке. Вид этой отметины опять застиг ее врасплох. Эмили вздрогнула и рассеянно провела пальцем по бугоркам на коже. Она вспомнила охвативший ее тогда всепоглощающий холод, по телу поползли мурашки. Не легкая прохлада, задувающая с зимней улицы, а жуткий озноб, проморозивший ее до самого сердца. Ни с чем подобным она раньше не сталкивалась. Бакстер вспомнила, как теряла кровь, как падала температура по мере того, как из нее вытекала теплая жидкость.

Эмили встала, затворила окно и как можно быстрее натянула пижамные брюки, стараясь забыть, что эта частичка ее естества, которую она так презирала, никуда не делась.

Глава 11

Суббота, 12 декабря 2015 года,

7 часов 2 минуты утра

Бакстер пять раз сбрасывала будильник, прежде чем ей удалось кое-как подняться с постели. Душ она принимать не стала, лишь почистила зубы, побросала в чемодан вещи и кое-как накрасилась. Ей удалось отделаться двухминутным опозданием и выглядеть при этом сравнительно прилично, но в коридоре она никого не обнаружила.

Меньше чем через минуту из номера Руша донесся тихий стон. Громко щелкнул замок, и на пороге вырос сам агент, не в лучшем виде. Бакстер заподозрила, что он всю ночь проспал, не снимая костюма. Он явно (но безрезультатно) попытался пригладить непослушные волосы и, несмотря на солнцезащитные очки, закрывался рукой от света коридорных ламп.

— Доброе утро, — прохрипел Руш, принюхиваясь к подмышке пиджака.

Судя по выражению его лица, обниматься с ним на прощание не стоило.

— Как вам удается выглядеть так?.. — агент на мгновение умолк, опасаясь произнести какую-нибудь бестактность.

— Как «так»? — шепотом спросила Бакстер, понимая, что постояльцы соседних номеров все еще могут спать; он тоже, казалось, спал на ходу, спрятав глаза за солнцезащитными очками.

— …хорошо, — сформулировал он наконец.

Семинары на тему сексуальных домогательств на работе, куда их силком гоняли всем отделом, не пропали даром.

— Годы практики, — ответила Бакстер, — очень много практики. Что же касается ваших темных очков, то штришок милый… я бы даже сказала, тонкий.

— Я тоже так подумал, — кивнул Руш и тут же понял, что об этом жесте до конца дня придется забыть.

— Зачем вы вообще взяли темные очки? Тут на улице минус пять.

— Отражения, — бросился защищаться Руш, — чтобы за рулем не болели от яркого света глаза.

— Вот оно что, — скептично протянула Бакстер.

В этот момент распахнулась дверь еще одного номера, и из него, безупречная как всегда, вышла Кертис, прижимая к уху телефон. Неизменно оставаясь профессионалом, она весь вечер никак не могла