— А труп Алексеева какие-нибудь телесные повреждения имел? — Костя старался не замечать налет эфэсбэшно-армейского превосходства особиста — огнестрельные, ножевые, от воздействия тупых предметов?

— Ножевые… — майор уловил ход Костиной мысли, — в горло и под сердце… поэтому основная версия — похищение…

— А Мешкова, думаешь, в другом месте прикопали?

— Кто знает… Генокок тогда всю часть выгнал, в радиусе нескольких километров прочесали. Пусто. Материалы сейчас все в военной прокуратуре, официально они числятся потеряшками… — Кабы не труп Алексеева, оформили бы их «бегунками», проще.

— Чем проще?

— У вас свои показатели, у нас свои… — снова встал к окну особист, — в плане розыска… проще… все-таки оружие ушло… Ладно, не забивайте голову… Личных дел у меня их нету, — присев на корточки, Юра порылся в ящиках стола, — обзорная справка селивановская где-то была, там обе фотки есть.

Минуты две опера слушали шорох, перебираемых в столе бумаг, изредка разбавляемый легким матерком Юрия Сергеевича.

— Хм, нету… — майор в задумчивости встал, — погодите, у замполита же должен быть экземпляр…

И резвым колобком выкатился из кабинета.

— Не договаривает чего-то, — покосился на открытую дверь Гапасько, — мутит…

— Мы тоже, — усмехнулся Катаев, — в этом и есть суть любого взаимодействия…

Через пять минут особист вкатился обратно.

— Вот! — прихлопнул он затасканный листок бумаги на стол перед операми, — эта посвежее, на одного Мешкова… Алексеева к этому времени уже нашли.

«В/ч 3370! 23 сентября 1999 в года в городе Хасавюрт пропал без вести рядовой Мешков Родион Маратович, 16.01.1979 года рождения уроженец города Набережные Челны РТ, одет был в полевую форму одежды, при себе имел автомат АКМС и две гранаты Ф-i», прочитал про себя Костя.

— Негусто… — он взглянул на ксерокопию, фотография был не очень хорошего качества и, не знай, что это Тимур — Родион опознание могло не состояться. Худая шея, торчащие уши, словом, типичное лицо солдата-срочника первого года службы. Не верилось, что этот сосунок, через каких-то полтора-два года будет хладнокровно закладывать фугасы, устраивать засады и добивать в упор.

— Он русский или татарин? — пробежав глазами ориентировку, спросил Гапасько, — а то тут только место рождения указано.

— Точно не знаю, — наморщил лоб Юра, — но вроде русский… хотя Набережные Челны… и Маратович…

Ещё минут десять ушло на пустые, но необходимые разговоры о «боевых», жратве, сроках командировок и прочих, сопутствующих окончанию встречи, вещах.

Тепло попрощавшись с Юрием Сергеевичем, который любезно отксерокопировал ориентировку и справку в нескольких экземплярах, оперативники обнаружили своих коллег в состоянии пивной нирваны.

— Ну, как делищи? — обдал веянием благородного «Миллера» подошедших, сидящий на переднем пассажирском сиденье и свесивший вниз ноги, Бескудников, — в цвет?

— В цвет, — кивнул Костя, — у вас смотрю тоже.

— Костян! — Саша тяжело выбрался из машины, дремавший на задних сиденьях Поливанов зашевелился, — Костян, я впервые за два месяца пожрал нормально, засадил ледяного «Миллера», взял пару бутылок в дорогу и ни разу не оглянулся за спину…

Хасавюрт, конечно, совсем уж мирным и тихим городском назвать было нельзя, но, в сравнении с Грозным, здесь действительно не приходилось страховать друг друга, озираться по сторонам и носиться на УАЗе по улицам, как угорелым. Мимо них проезжали вполне цивилизованные автобусы, проходили беспечные дети и женщины, не грохотала военная техника. А блюда, которые готовили в столовой, как помнил Костя, в первые же минуты настраивали на домашний и умиротворенный лад. Так что Катаев понимал «вдетого» Бескудникова и, задремавшего от сытнообильного обеда, Поливанова, а может и сам разделил бы с ними праздник желудка.

Но проклятый цейтнот и, рыщущий где-то в Грозном, волчара расслабляться не позволяли. Поэтому, пока парни рассаживались по местам, Костя только успел сбегать в столовку и купить в дорогу пакет чебуреков.

За время их отсутствия в конторе воцарилась нервозная обстановка. Слюняев, ни с того, ни с сего решил проверить законность содержания задержанных в камерах Центра. Наткнувшись на запись в журнале о доставленном за нарушение комендантского часа гражданине Джугашвили, он потребовал привести того в кабинет начальника.

Рябинин и Долгов, работавшие с этим «Джугашвили», поняли, что полковнику, очевидно, хочется проверить полученную от своего бесценного агента, информацию о беспредельно-беззаконном задержании «невиновного» человека.

Пока, вызванный к Жоганюку, дежурный лопотал что-то невразумительное о гражданине, которого он не видел в глаза («опера приволокли его ночью, досмотрели сами, утром забрали»), Рябинин и Долгов, объяснив возникшую проблему, Луковцу, перепрятали Бекхана в ОМОНовский кубрик. Суровые парни из спецподразделения, истолковав по-своему оперскую просьбу, спрятать понадежней, замотали чеченца скотчем по всему телу, всунули кляп в рот и положили этот куль под чью-то кровать, привалив, для надежности, бронежилетами.

Слюняев пошел по цепочке. Дойдя до Рябинина, как доставившего гражданина Джугашвили, он попытался добиться правды, но в ответ получил запутанное объяснение про ссыкуна, мочившегося на УАЗик и, в целях профилактики, посаженного на сутки.

В настоящее время зассанец отпущен, протокол составлен, инцидент исчерпан. Не поверив ни единому слову, ни мятому бланку протокола, Слюняев холодно попрощался с оперативником и заперся в кабинете с Жоганюком. Назавтра планировалось состыковать общевойсковую «зачистку» Центрального рынка со следственными действиями по проверке показаний обвиняемого Мальсагова.

К обеду, чуть не задохнувшегося и сопревшего Бекхана перевели в прокуратуру, отдав в заботливые руки двух омоновцев-конвоиров и Яши-следователя для официального допроса. Видеокассету оформили выемкой, как вещдок, полученный в ходе оперативно-розыскных мероприятий. Следственная машина, заскрипев, сдвинулась с места.

* * *

На обратном пути из Хасавюрта оперативники завернули в Ханкалу. Планируемая в ближайшие два дня деятельность не могла осуществляться без, уже привычной, поддержки ОСН «Визирь».

Двухметровый Саша вертел кренделя на турнике. Услышав шум заезжающей машины (бойцы с КПП узнавали оперов в лицо), он соскочил на землю и, поигрывая пластами мускулатуры, пошел навстречу.

— С Рябиной что-то? — встревожено нахмурился спецназовец, увидев отсутствие среди прибывших Сереги.

— Нет, всё в порядке, — пожимая теннисные ракетки его накачанных рук, успокоил Костя, — мы просто по пути заехали… да и халтурка для вас есть по профилю.

Саша мгновенно оживился и, встряхивая остальных рукопожатиями, заинтересованно спросил:

— Кого берем? Сколько? С возвратом?