мире и в это время, нет понятия «тайна». А если есть, то это уже тайна тайн! Вроде как у меня. В любом случае, не меньше полутора десятков замечательных жеребцов плясали во дворе трактира, а брат Лудвиг придирчиво бродил между ними, тяжело опираясь на палку. Четверо барышников наперебой расхваливали каждый своих коней. Посольство терпеливо ждало. Брат Лудвиг не спешил. То заставлял коня пробежаться по кругу в поводу, то пытался испугать его резкими звуками, то внимательно ощупывал коню бабки… Он всем жеребцам в глаза посмотрел! А про то, что он каждому коню каждый зуб проверил, я уж молчу.

— Этот — ткнул он наконец пальцем в статного жеребца буланой, золотисто-песочной масти, с чёрными гривой, хвостом и чёрными ногами, вроде чулочков.

— И всего шесть золотых! — встрепенулся одни из барышников, — Ай, что делаю! Себе в убыток продаю! Только для господ крестоносцев!

Брат Марциан переглянулся с братом Ульрихом.

— Четыре, — лениво проронил брат Ульрих, — От силы, четыре с половиной. Если пять, то это уже расточительство.

— Шесть! — упёрся барышник.

— Выбирай другого коня, — с деланным равнодушием посоветовал брат Марциан Лудвигу, — Пусть кто-то другой заработает…

Нет, всё понятно. Никто ничего другого выбирать не будет. Но барышник скинет цену. Ещё поторгуются. Опять сделают вид, что никто в сделке не заинтересован. Опять скинут цену. И обязательно сторгуются, как раз в районе пяти золотых. Вот только брат Лудвиг заартачился, не то, не понимая простых правил торговли, не то просто из вредности.

— Ты обещал любую лошадь! — развернулся он всем корпусом к брату Марциану, — И сказал, что за любые деньги! Не хочу другую! Хочу эту!

— Я сказал, что за любые деньги, — опешил брат Марциан, — Но я имел в виду, за любые разумные деньги! Шесть золотых — неразумная цена!

— Хочу. Этого. Жеребца! — раздельно повторил Лудвиг, — И мне плевать, сколько он стоит!

— А стоит он ровно шесть золотых! — с проснувшейся надеждой подхватил барышник.

Брат Марциан снова переглянулся с братом Ульрихом. Тот равнодушно пожал плечами и отвернулся. Он своё слово сказал и менять его не был намерен.

Я видел, как медленно закипал брат Марциан. Отчитать брата Лудвига, словно мальчишку, при посторонних, он не мог — урон чести для Ордена. Да и вообще, прилюдно отчитывать рыцаря, это не лучшее решение. Но тогда придётся жертвовать золотой монетой? Выданной для всего посольства?

— Хорошо, — закаменевшим лицом проговорил брат Марциан барышнику, — Ты получишь свои деньги… Собираемся! Едем!

Один из оруженосцев бросился под копыта купленного жеребца, чтобы брат Лудвиг мог использовать его тело, словно ступеньку, но Лудвиг не стал его дожидаться. Несмотря на хромоту правой ноги и палку в руках, он оттолкнулся от земли левой ногой и сам вскочил в седло. Легко и гордо. Эх, мне бы так! Впрочем, я заметил, как на долю секунды его лицо исказилось болью. Я принялся засовывать левый носок ноги в стремя, неловко подпрыгивая на правой ноге. Шарик стоял, словно статуя. Ну… толчок — и я в седле! Хм!.. А уже неплохо получается! Что значит, привычка!

Брат Лудвиг как раз проезжал мимо нас, мимо морды Шарика. Не знаю, случайно ли или по умыслу, но когда морда буланого поравнялась с мордой моего красавца, Шарик громко фыркнул, прямо в ухо буланому. Тот от неожиданности шарахнулся в сторону, и брат Лудвиг опять скривился от боли. Его рука с плетью дёрнулась, но между нами шагнул брат Марциан, и Лудвиг опустил руку.

— Если ты… — с ненавистью выдохнул он, глядя прямо мне в глаза, — Если ты испортишь мне и этого коня…

И тронул своего жеребца шпорами, заставив совершить длинный прыжок. Обдав нас пылью и грязью с копыт буланого. Шарик вытянул свою шею в его сторону и ожесточённо потряс гривой.

Всё ясно. Нам пригрозили. А мы против. И как с этим бороться?..

* * *

По совету хозяина трактира поехали в направлении Бютова, или как сказал на польский лад хозяин: Бытув. Отчего брат Марциан нахмурился и стал раздражителен. А на мой вопрос, отчего так, мрачно процедил, что без твёрдой руки Ордена, тут все слишком ополячились. И нужно немедленно докладывать Великому магистру, чтобы принял меры. Высечь, к примеру, до полусмерти, на центральной площади, одного из таких, любителей польских названий, чтобы другим живой пример был… или мёртвый, если тот не выдержит наказания. Мёртвый, может, ещё и лучше! Что такое, в самом деле?! Земли принадлежат Тевтонскому Ордену, а названия в ходу польские?!

— Направление, хоть, верное дали? — уточнил я.

— Здесь, по сути, одно направление, — заверил брат Марциан, — Если путь на запад держать. А мы сейчас на запад и движемся.

— Зачем же спрашивать у трактирщика? — удивился я.

— Мало ли что творится на дороге и в округе? — удивился в ответ брат Марциан, — К примеру, восстание крестьян? И куда мы в лапы восставших попрёмся?

— А что, часто восстания бывают?

— Случаются… — неохотно ответил брат Марциан, отворачиваясь.

— А вот, как получилось, что брат Лудвиг так быстро поправился? — постарался я перевести тему разговора. В разговоре запоминаются начало разговора и конец. Мне не хотелось бы, чтобы вспоминая наш разговор, брат Марциан чувствовал досаду. И связывал эту досаду со мной, — У нас в посольстве доктор есть?

— Какой ещё «доктор»? — не понял брат Марциан, — У него же простой вывих был! Ему этот вывих прямо на месте и вправили. Любой так может, даже оруженосец. Благо, такие вещи на каждом шагу встречаются. А на ночь больное колено капустным листом обернули. Первое средство, уж можешь поверить! И утром полегчало.

— А если бы оказался перелом? — коварно уточнил я.

— Тогда пришлось бы оставить брата Лудвига в трактире, — вздохнул брат Марциан, — Один оруженосец остался бы при господине и проследил бы, чтобы трактирщик нашёл лучшего доктора. А второй отправился бы назад, в Мариенбург, с докладом о случившемся. Думаю, через несколько дней за Лудвигом пришла бы подвода с сеном и приехал бы кто-то из наших докторов…

— Понятно… — задумался я.

Получается, брату Лудвигу повезло, что не убился насмерть, а мне не повезло, что он так легко отделался. Если бы ему пришлось чуть хуже, я был бы более свободен… А кстати! Я только что заметил, что Шарик идёт вровень с братом Марцианом и не пытается его обогнать. Ай, Шарик, умница! Ай, молодец! С меня морковка! Сейчас, отъедем к карете, там у Катерины обязательно найдётся!

* * *

Сегодня ехали с великой опаской, постоянно высылая вперёд и в стороны парные разъезды разведчиков, которые предупредили бы посольство обо всём подозрительном. Но