– Не трогай, – важно сказал он, ни на секунду не отводя глаз от Ларри. – Я дойду, я сильный.

Ларри хмуро оглядел их – он и сам устал, а ночь и до половины еще не доползла.

– Я… Я кое-что попробую сделать, – в приступе вдохновения начал он. – Не знаю, правда, сработает ли с вами.

– Чую продолжение в духе «порезать себе руку», вроде как ты в той черной камере, – проворчала Нола. – Нет, спасибо.

– Вам и не поможет, – оскорбился Ларри. – Это только для истинных Ястребов. Но у меня есть…

Он вдруг смутился. Идея была плохая, но так, наверное, и вступаешь на путь ошибок: когда ошибся раз-другой, третий уже не пугает.

– Если ты хотел ястребиных приемчиков, вот один из них, – буркнул он, глядя на Славу. – Твое теневое хранилище – это воспоминание, которое причиняет боль. Создать собственное у вас так быстро не выйдет, но я приглашаю в мое. Там достаточно моей собственной Тени, чтобы напитать всех нас и придать сил идти дальше.

– Ух ты-ы-ы, – восхищенно простонал Слава.

Нола подняла брови.

– Звучит как худшее приглашение в истории приглашений, – сказала она, и Ларри это почему-то задело.

– Не хочешь – веди нас дальше и не жалуйся.

– Хочу, хочу, – фыркнула Нола, внимательно глядя на него. – Куда идти?

– Никуда, – проворчал Ларри. – Сядьте на землю.

Нола и Слава с готовностью опустились на траву. Ларри сел так, чтобы они втроем образовали круг, и неуверенно протянул им руки.

– Я никогда так не делал, – тихо проговорил он. – Только читал, что это возможно. С такими, как вы, никто и не пробовал, но, думаю, принципы те же.

Нола вздохнула и взяла за руки обоих. Ларри закрыл глаза и попытался усилием воли скользнуть в хранилище, утянув за собой остальных. Эту технику применяли, чтобы поделиться силами, если в бою или в походе кто-то слабел – например от раны. Правда, хилых дикарей помещение, сотканное из чистой Тени, могло и прикончить, но Ларри верил, что Слава достаточно тренированный, а Нола… Ему просто хотелось показать ей свое тайное убежище, и он решил позволить себе эту маленькую необъяснимую слабость.

Перед глазами все заволокло черным, горячие руки Нолы и Славы испуганно сжали его ладони. Когда туман рассеялся, Ларри шумно выдохнул от облегчения. Как же он скучал по этой слабо освещенной приютской комнате!

Он стоял у призрачного, размытого окна, при этом ощущая свое тело сидящим на траве. Восприятие двоилось, и Нола со Славой, которые застыли рядом, с непривычки пошатывались. Ларри с интересом рассмотрел их – они выглядели как тени, полупрозрачные и темные. Выражение лиц здесь трудно было разобрать, и все же он понял: Нола почему-то не впечатлена.

Сцена, где у младшей версии его самого вырывали что-то из рук, повторялась снова и снова, – так же как и всегда. Нола подошла ближе и попыталась коснуться плеча ребенка, но рука прошла насквозь.

– Его ведь можно как-то утешить? – спросила она.

– Зачем? – не понял Ларри.

– Он маленький. И плачет.

– В этом вся суть, – терпеливо пояснил Ларри. – Не отвлекайся. Тут полно ценной печали, а это лучший материал для анимуса, силы духа. Постарайся вобрать ее в себя.

Слава тут же сосредоточенно замер, а Нола продолжала задавать неуместные вопросы.

– Что это за размытое пятно у него… ну, у тебя… в руках? Подушка?

– Не знаю. Не могу вспомнить.

Нола прошлась по комнате, разглядывая мебель и детей, которые толпились в проходах между кроватями, чтобы увидеть, как неудачника накажут.

– Отвратительное местечко, – подытожила она. – Холодно, у всех все одинаковое, и дети какие-то злые.

– Это краткое описание любого приюта на свете, – фыркнул Ларри, стараясь не показывать обиду.

Он ей такую честь оказал, а она…

– Зачем ты сюда приходишь? Это как бесконечно расчесывать одну и ту же царапину, пока не загниет.

Ларри мрачно промолчал.

– Ого, и правда работает, – благоговейно выдохнул Слава. – Себе такое же сделаю! Я, когда выхожу на арену, вечно вспоминаю, как из меня чуть дух там однажды не вышибли. А теперь это будет пользу приносить!

Нола закрыла лицо руками.

– Слава, заткнись, – глухо проговорила она.

– У меня больше нет имени, – важно сказал Слава. – Только номер и прозвище.

Нола безнадежно уронила руки. А потом лицо у нее осветилось – Ларри заметил это даже в размытом теневом мире.

Она подскочила к нему и, да что ж такое, снова взяла за запястье. Тут он был не в материальной форме, поэтому прикосновение не чувствовалось, но Ларри, увы, отлично помнил ощущение и застыл как каменный.

– Слушай, – зашептала она. – Я тут подумала: что, если можно создать такое же место, но счастливое? У каждого есть хорошие воспоминания! Вы придумали эту штуку с хранилищем, а мы воспользуемся!

– Это называется «магия с обратным значением», и обычно так делали мы. Для человека, который не владеет магией, ты неплохо понимаешь, как все работает, – задумчиво протянул Ларри, стараясь отвлечься от руки на своей руке. – Женщины у нас часто служат в отделе разработки новых заклинаний. У вас такого не было?

– У нас не было даже слова «отдел». – Нола широко улыбнулась. – Но будет! Слушай, давай попробуем, а? Ну пожалуйста! – Она невесомо провела второй ладонью по его волосам, и Ларри пожалел, что не знает, как такое ощущалось бы в реальности. – Пойдем отсюда. Будет весело, честное слово! Уж точно веселее, чем здесь. Хочешь уйти?

Он знал, какой правильный ответ. И, зная это, с мучительным удовольствием дал неправильный.

– Да, – через силу сказал он, потому что, когда ошибся четыре раза, поздно исправляться на пятый. – Хочу.

Болезнь проникла слишком глубоко. Запретное слово далось проще простого, а диковатая улыбка Нолы едва не заставила его сделать нечто возмутительное: улыбнуться в ответ.

Хранилище начало таять. Слава протестующе вскрикнул, но было поздно: они снова сидели под деревом, и вокруг была глухая ночь.

– Главное – воображение и радость, – прошептала Нола, ероша траву обеими руками. – Так мама и заставляла оживать рисунки – надо как следует представить их живыми, а потом вложить в них радость. Я выбрала воспоминание, теперь нужно его оживить. Так, чтобы мне… Вот!

Она сорвала какой-то мелкий цветок и сунула его Ларри под нос.

– Это фиалка. Вкусно пахнет, да? И красивая. Смотри и нюхай! Слава, а ты слушай птиц. Мы ведь счастливы, да? Хоть немного? – частила Нола, прижав обе руки к земле. – Лично я спасла брата, ну и пусть он странноватый, но в целом тот же! – Она ткнула в Славу,