К примеру, всадить пять острых зубцов в холеную белую руку, невозмутимо кромсающую бифштекс.

Стереть через боль ухмылку на лице собеседника...

Заставить его замолчать.

– Он – мой друг, – сказала она. – Он помог мне в трудное время, теперь я хочу отплатить ему тем же.

– Как благородно, миссис Уорд... Я восхищаюсь подобным самопожертвованием! – Собеседник положил в рот кусочек отрезанного мяса и, пережевывая его, продолжал глядеть на нее. – Уверен, мистер Уорд тоже... восхищается вами. Не каждая девушка вашего положения станет жертвовать всем... ради отребья.

Аманда видела: он испытывает ее, нарочно говорит эти слова, чтобы увидеть реакцию. Подловить проблеск тайных эмоций, завладеть ими...

Мерзавец!

А она, увы, не могла скрыть, как много Джек для нее значит. Сердце дергалось каждый раз, как он оскорблял его... До боли хотелось выкрикнуть: «Замолчи! Ты и в подметки ему не годишься».

– Вам не о чем волноваться, Аманда, – ладонь Брэдфорда неожиданно накрыла ее правую руку, – здесь вы можете быть собой, независимо от наклонностей и пристрастий. Здесь вы можете... иметь «другом» кого захотите... Никто из нас вас не осудит! Мы знаем, что значит ходить по самому краю. Играть с огнем... обжигающим пальцы.

Аманда отдернула руку, ей показалось, она словно кролик перед удавом, введена в транс, дезориентирована.

– Я не играю с огнем, – с трудом прошептала она.

– Вы уверены? – отозвался мужчина.

И улыбка его была по-отечески доброй.

Аманду от нее замутило...

– Выпейте немного вина, вы побледнели. – Он заботливо подлил ей вина и только тогда переключился на разговор, который вели Бойд и Картер на другой половине стола.

Аманда сделала только глоток – на большее не было сил – и ощутила себя такой донельзя одинокой, что захотелось заплакать. Уткнуться в колени и выплеснуть всё напряжение этого и всех бывших до него дней...

Но плакать было нельзя.

– Чем вы сегодня нас удивите? – раздался голос Томаса Картера. – У вас всегда что-нибудь припасено. Мы в нетерпении!

Брэдфорд хлопнул в ладони, и в столовую ввезли столик с румяным, пряно пахнущим травами пирогом. Мужчина в пекарском колпаке подал хозяину нож и показал, как нужно резать... Надрезать сбоку по самому краю.

Брэдфорд улыбнулся гостям...

– Что ж, звучит весьма интригующе! – произнес, поигрывая ножом.

А потом принялся резать...

Разговоры за столом разом умолкли, все замерли в ожидании обещанного сюрприза.

И вдруг... стоило Брэдфорду поднять корку... из пирога вспорхнули несколько голубей.

Живых, кипенно-белых...

Дайана вскрикнула от неожиданности, вскочила со стула и даже в ладоши захлопала. Казалось бы, более сдержанная миссис Бенсон и та глядела на птиц, бьющихся под потолком, с нескрываемым восхищением...

– Распахните окно, – сказала она, – пусть летят, бедные птички.

Картер первым бросился выполнить ее просьбу: распахнул створку окна и отступил.

Птицы кружились под потолком, бились о стекла, не замечая распахнутого окна, и Аманда подумала, что она как эти голуби: бьется в надежде отыскать призрачный выход.

Но будет ли он, понятия не имеет.

– Вот они и свободны!

Птиц, наконец-то, выпустили на волю, и гости, растревоженные удивительным зрелищем, продолжали его обсуждать, заглядывали в пирог, гадали, как удалось такое устроить.

В конце концов все потянулись в библиотеку, где женщин ждал чай, мужчин – крепкий виски.

Дайана ничуть не смущаясь флиртовала с молодым Картером, строила ему глазки, и это казалось, мало кого интересовало.

Энджелина Бенсон лишь заметила вскользь:

– И он считает, что познал женщин... Мальчишка! – Потом обратилась к Аманде: – Как получилось, что вы оказались хозяйкой приема? Такая милая девочка... аристократка... Мне не хотелось бы...

Голос хозяина дома прервал ее речь:

– Дамы и господа, полагаю, пришло время для главного события нашего вечера! Готовы?

Миссис Бенсон пожала плечами, Холт как будто бы стал еще меньше, а Дайана и Картер как-то натянуто улыбнулись... Один Бойд казался довольным.

– Готовы, – ответил он за всех разом.

И Брэдфорд дернул сонетку.

Вошедший слуга – после Аманда узнала, что это камердинер хозяина – внес в комнату две инкрустированные слоновой костью шкатулки. Поставил обе на стол и удалился без единого слова...

– Ваш выход, моя дорогая, – обратился Брэдфорд к Аманде.

Подал ей руку и вывел к столу...

Вот он, подумалось девушке, тот самый момент...

Дэвид был прав: в Блае происходит что-то особенное.

И ей предстоит узнать, что...

– На правах хозяйки нашего маленького, почти семейного празднества, дорогая, – произнес Брэдфорд, откидывая крышку первой шкатулки, – вам выпала честь тянуть первый лот.

– Не понимаю...

В шкатулке находились сложенные квадраты бумаги: абсолютно одинаковые на вид, они казались совсем безобидными.

В чем же подвох?

– Просто выберите одну из этих записок, – не стал вдаваться в подробности ее оппонент. – Полагаю, это не сложно? – И мягко подтолкнул Аманду к столу, коснувшись холодными пальцами поясницы.

Она вытянула одну из записок.

– Хозяйка сделала первый выбор, – провозгласил Брэдфорд, забирая бумагу и помещая ее под стеклянный колпак на подносе. – Время сделать второй.

– Еще раз?

– Из шкатулки под номером два, – ответил мужчина. – Но в этот раз тянуть будут все... – И приказным тоном: – Возьмите шкатулку, миссис Уорд, и подойдите к каждому из присутствующих.

Аманда нехотя подчинилась: подняла шкатулку и направилась к миссис Бенсон, она сидела ближе всего. Лицо у нее было сосредоточенным... на шкатулке... или на выборе... Сложно сказать. Только руку в нее она опустила не сразу, как будто про себя читала молитву.

В конце концов, зажала клочок бумаги в своем кулаке...

И Аманда направилась к Томасу Картеру.

Тот в силу характера взял записку с улыбкой, наигранной или естественной – не разобрать.

А вот Дайана ее удивила: губы ее неожиданно задрожали, она с мольбой поглядела на Брэдфорла, словно просила не заставлять ее делать выбор, но все-таки вытащила одну из записок.

Бойд и тихоня сделали выбор бесстрастно, словно всего лишь купили новые запонки.

Брэдфорд не выбирал...

Аманда вернула шкатулку на стол, хозяин опустил обе крышки и снова потянул за сонетку – тот же слуга забрал их в то же мгновенье.