Или всё заранее запланировано? Всё именно так быть и должно.

Снова закричала Дайана, да так, что дрогнуло б самое черствое сердце.

И Аманда побежала на крик...

Миновала бильярдную... библиотеку... и вдруг увидела бледное лицо Бойда, подсвеченное лунным светом, льющимся из окна. Он прятался в нище с цветами и, заметив ее, на мгновение замер...

– Миссис Уорд? – он удивился. – Что вы здесь делаете, разве вас не заперли в комнате на ночь?

– Должно быть, забыли...

Бойд усмехнулся.

– Вам здесь нечего делать, миссис Уорд, благодарите звезду, под которой родились.

– Я слышала, как кричала Дайана, – отчеканила она твердо. – Что здесь происходит?

– Вам лучше не знать.

Как раз в этот момент снова закричала Дайана, и Бойд, выскользнув из укрытия, заторопился на крик.

Аманда следом...

Дайана Бишоп выбежала из дверей на половину для слуг, они столкнулись буквально лоб в лоб, остановилась, заметив обоих, – такого ужаса Аманда еще не видела на человеческих лицах – хотела бы броситься прочь, да у нее за спиной маячил тихоня, мистер Холт, а еще миссис Бенсон... с маленьким арбалетом.

– Сволочи, – прошипела она, – сволочи и ублюдки, вот вы кто. Ненавижу вас, мерзкие твари!

Ее красные зареванные глаза горели безумным огнем, волосы вздыбились, словно шерсть на загривке животного.

– Ничего личного, Ди, – произнес Бойд, – сама знаешь: так надо.

– Сволочи...

Аманда заметила, что они сжимают кольцо, идут на нее, как на добычу, и сделала то единственное, что пришло в голову...

Оттолкнула Бойда к стене и закричала:

– Беги!

Дайану не пришлось просить дважды: воспользовавшись секундной заминкой, она стрелой пронеслась мимо Бойда, и девушки, сцепившись руками, что было мочи побежали по коридору.

– Это ты должна была быть на моем месте! – заявила Дайана, едва они захлопнули дверь библиотеки и подперли ее большим креслом. – Ты, а не я.

И она шмыгнула носом, утирая бегущие из глаз слезы.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Аманда.

– То, что жертвой должна была быть именно ты! – зло отозвалась та. – Всегда было так. Всегда... – И снова шмыгнула носом. – Именно потому Брэдфорд и приводил этих смазливых безродных девиц, шлюх из борделя, чтобы их смерть никого не затронула.

Аманда ушам не поверила:

– Вы убиваете девушек ради забавы?

– Девушек? Боже мой, они шлюхи, Аманда, можно сказать, мы избавляем их от страданий, – сказала и как-то враз сникла Дайана. – Прости, я говорю страшные вещи, я знаю, – заныла она. – Это все Брэдфорд с его проклятыми играми: он развратил нас, заставил играть по своим правилам. А мы и не думали, что все будет так...

– Как так, Дайана?

– Так смертельно опасно, вот как, – закричала та, метнувшись по комнате. – Так неправильно...

– Расскажи мне. – Аманда поймала собеседницу за руку и заставила посмотреть на себя. – Расскажи, что значила та лотерея... Почему эти люди за дверью хотели убить тебя?

Девушка головой замотала, вцепилась в нее, как в единственное спасение:

– Мы что-то вроде клуба самоубийц, понимаешь? – сказала она. – Фаталистов, без страха готовых рисковать своей жизнью. Ты слышала о «русской рулетке»? – спросила она. – У нас что-то вроде того, только вместо пуль мы используем эти записки.

– Но это безумие.

– Вовсе нет, – возразила Дайана, – на самом деле, вытянуть среди сотен записок одну из шести с нашими именами – шанс такой призрачный, что со временем мы перестали бояться. Острота ощущений прошла, и тогда Брэдфорд предложил новые правила... – она посмотрела на дверь. – Рисковать не только собой, но и возможностью совершить преступление.

– Не понимаю...

Дайана вытерла нос.

– Каждый раз, как хозяйка вытягивает пустой лот, она все равно, что подписывает свой приговор: она как бы обязана заместить одного из семи. А второй лотереей, когда записку тянет каждый из нас, выявляется тот, кто должен совершить преступление...

– Убить эту девушку?

– Да.

Аманда прижала руки к щекам, почти рухнула на диван, не в силах такое даже вместить.

– Но зачем, – спросила она, – зачем вам делать такое?

– От скуки, должно быть... – Дайана пожала плечами. – Разве тебе никогда не бывает по-настоящему скучно? – спросила она. – Настолько скучно, что пресность сводит с ума. Правда, со временем мы догадались, что Брэдфорд использовал нас в своих целях, – продолжала она, не дожидаясь ответа, – привязал нас к себе этими преступлениями, сделал своими марионетками. Мы стали зависимы от него...

Аманда хотела знать лишь одно:

– И ты тоже... делала это?

– Убивала? – Аманда молча кивнула. – Пришлось как-то, да. Правда, все обошлось толикой яда... Смерть была быстрой, я ведь не монстр, Аманда.

– И сегодня... в эту самую ночь, один из вас мог бы убить и меня?

– Так гласят правила, – без смущения призналась Дайана. – «Хозяйка» всегда становится жертвой… Но в этот раз убить хотели меня. Причем все разом! А это уже против правил.

И сказав это, она подергала створку окна.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Аманда.

– Хочу посмотреть в глаза Брэдфорду, – отозвалась Дайана, – посмотреть и спросить, что все это значит.

Створка, наконец, поддалась, и девушка полезла на подоконник.

– Что ты собралась делать?

– Пройти по выступу до окна его кабинета и заставить выслушать меня. Он всегда прячется в нем во время охоты... Заставляет нас следовать своим правилам, сам же остается чистеньким. Ничего, – она уже выбиралась наружу, – я заставлю его объяснить мне, что здесь происходит.

– Ты убьешься!

– И не подумаю: Брэдфод ответит за всё, я тебе обещаю.

Выступ, по которому передвигалась Дайана, был совсем крохотным, не больше нескольких дюймов, но ее босые ноги, словно плети плюща, вжимались в него, и она двигалась очень уверенно. Аманда глядела на это, как на очередное безумство... И хотела бы остановить девушку, но понимала, что на кону ее жизнь: люди за дверью готовы придерживаться правил игры, несмотря ни на что.

Холодный осенний ветер холодил комнату... Но Аманда продолжала следить за Дайаной, пусть дрожь и пробирала ее до костей, а зубы клацали друг о друга как кастаньеты.

Кажется, она отходила от шока...

А рано.

Закричал какой-то мужчина...

Его крик, похожий вскрик удивления, заставил Аманду прислушаться, замереть на мгновенье.