усмехается, задевая мои губы своими. Часто-часто дышит. Игра в незнакомцев с треском провалилась, но начало мне явно зашло. Было остро и ново. Включились дистанция и запретность. Мы будто заново познакомились и пришли заниматься первым в нашей жизни сексом. Каждый участник активно вжился в роль.

— Я был уверен, что сегодня ты назовёшь не Илем, а каким-нибудь чешским мужским именем…

Несмотря на то, что я лежу распластанная под мужем в шаге от оргазма, прыскаю и утыкаюсь носом в плечо.

В глазах проступают слёзы — мне хорошо и весело, а улыбка никак не сползает с губ, даже когда Наиль меняет позу, перекатываясь на спину и утаскивая меня за собой.

— Раз тебе так смешно — покатаешься сверху.

Наказание я принимаю с готовностью. Изящно выгибаю спину и снимаю бретели платья, оголяя грудь и устраивая эротическое мини-представление.

Ладони мужа по животному грубо впечатываются в мои бёдра. Резко подкидывают вверх и опускают вниз, облегчая задачу.

Я нахожу опору в виде изголовья кровати. Ловлю отражение зеркала и получаю визуальное удовлетворение. Мы так красиво смотримся, сливаясь в одинаковом ритме и наслаждаясь друг другом, что невозможно оторваться.

— Глубже, Полюшка. По самые яйца.

Под пошлую просьбу, опускаюсь ниже и чувствую каждый сантиметр внутри себя. Несдержанно ахаю. Двигаюсь вперёд и назад до отчётливых красочных вспышек перед глазами.

Когда Наиль тянется к груди и обхватывает сосок, будучи удовлетворенным моими действиями, я шиплю и замедляюсь, а после — улетаю от мощной дозы экстаза.

Тело мучают желанные спазмы. Рисунок на стене превращается в мутное пятно. Я стону и запрокидываю голову. Чувствую, как муж смотрит на меня из-под полуопущенных ресниц. Кажется, будто налюбоваться не может, а я уже хочу расспросить: увидел какие-то изменения или нет?

Кончая, обессиленно падаю на Наиля и передаю ему инициативу. Он едет по шее губами и языком. Греет дыханием. Совершает финальные толчки и издает тихие приглушенные стоны, догоняя и улетая вместе со мной.

— Кайф…

Лежим в обнимку, не отлипая. Восстанавливаем силы и сбившийся пульс. Моментами обдумываем случившееся.

Подо мной навылет колотится сердце. Таю, когда прижимаюсь к нему ухом. И вспоминаю, что я — не проблема, и не преграда, а самый настоящий смысл. Мне нравится им быть.

— Ты прилетел, потому что у меня овуляция?

Перед общей совпавшей командировкой я в голос негодовала на этот счёт. Злилась на работу и обстоятельства. Ещё не знала, что уже можно не стараться, но переживала из-за минус одного месяца безуспешных попыток.

— Да.

Наиль смотрит в потолок и водит рукой по моей влажной спине. Он хотел. Сильно. Возможно, даже больше меня.

Наверное, это и есть тот особенный момент. Самый-самый. Где-то в сумке валяется с десяток тестов. Есть даже заключение УЗИ, но строго на чешском.

— Спасибо, Иль, но я уже беременна. Поздравляю нас, что ли…

Произношу последнюю фразу эмоционально и живо, но голос враз срывается. У нас не получалось ровно год. Двенадцать месяцев безуспешных попыток зачать малыша при полном медицинском обследовании и без единого серьёзного диагноза.

Моментами казалось, что мы не заслужили. Что рано. Или что получили самое настоящее наказание, потому что однажды чуть не похерили самое ценное — свою семью…

Наиль замирает и усмехается. Обхватывает ладонями мои щёки. Смотрит глубоко и пристально, будто вынимая наизнанку душу.

Я знаю, что у наших детей будет самый лучший отец на свете. Что им с ним до невозможности повезёт. Он в лепёшку расшибётся, но сделает так, чтобы они непременно были любимы и счастливы.

— Правда, Поль?

По тону чувствую, что волнуется и переживает не меньше меня. Не хочет преждевременно радоваться, но в голове уже активно работают шестерёнки.

Дыхание опять срывается. В зрачках враз сменяются эмоции. Иль ищет в моих — твёрдые ответы на поставленные вопросы, но я не нарочно, а из-за того, что расчувствовалась — медлю.

— Я бы таким не шутила.

Губы дрожат, а мышцы на лице, кажется, атрофированы напрочь. Не могу выдавить из себя нужную реакцию — только плачу и плачу.

Замечаю, что глаза Наиля тоже поблескивают. Самую малость. Я уже видела этот взгляд однажды, когда муж впервые держал на руках нашу дочь, принимая её в этот мир.

— Я люблю тебя, Поль. Очень-очень сильно.

Тянется ко мне губами, сгребает в крепкие объятия. Целует коротко, а затем — щемяще-нежно и с благодарностью, будто я — самое драгоценное, что у него есть.

Нам буквально чуть-чуть не хватало до полного счастья. Одного славного, долгожданного и заранее обожаемого малыша.

И вот он есть. Развивается внутри меня и растёт. Осталось совсем немного подождать до его появления.

— Я тебя тоже, Иль. Очень…

Люблю, даже когда не в настроении.

Даже если запуталась и ошиблась. Даже если наоборот.

Даже если мы в ссоре, а за окнами разные города и страны.

Люблю и выбираю мужчину, с которым хочу быть вместе сегодня, вчера и завтра. Всегда. Каждый день своей жизни.

— В этот раз у нас всё непривычно-запланировано…

Я перекатываюсь на спину и устремляю взгляд в потолок, прильнув к боку мужа. Мы никак не можем подняться с постели, обсуждая будущее и лёжа под одним одеялом. Осторожно строя планы. Тихо и искреннее радуясь. Украдкой мечтая, но по-прежнему опасаясь нарушить столь хрупкий баланс.

— Да, есть на примете роддом и врач, — подтверждает Наиль.

— А ещё проверенный детский педиатр и массажист…

Трогаю руку мужа. Прижимаю ладонь к ладони — она громадная и сильная на контрасте с моей, а мне так нравится чувствовать себя защищенной. За каменной стеной. За мужем.

— Сад и школа… Отправим в Мышкин лицей.

Я загибаю пальцы и чуточку умалчиваю, что уже приобрела пару нейтральных вещичек на удачу. Мне просто так сильно захотелось, что я не сдержалась, когда Лиля выбирала одежду своему будущему малышу…

— Плюс оборудована дополнительная детская комната.

— И есть на примете имя.

Вскинув брови,