– Разумеется! Считайте, что пока это рабочее название, – согласился Пол. – Кодовое имя.

– Оно и как кодовое не очень-то годится, – указал Спенсер, – поскольку любой может догадаться…

– Не будем отвлекаться, – перебила его Джулия. – Пол, ты говорил о разработке конструкции.

– Она завершена. На все ушел всего человеко-день. Потребовалось лишь внести в существующий прецедент кое-какие изменения в соответствии с наличными запасами и материалами.

– Отлично.

– Но конструкция – не сам корабль, – продолжал Пол, – и еще два дня назад было бы чертовски нелегко соорудить для него двигательную установку, не разгневав Айви.

– Подобная угроза может напугать лишь того, кто испытывает к ее власти почтение, совершенно ею не заслуженное, – заметила Джулия суровым тоном, уместным только в устах того, кто недавно использовал ядерное оружие по живым мишеням.

Пол снова хохотнул.

– Ну, вы же понимаете, что я имел в виду – мы тут живем словно в аквариуме, всем все видно. Представьте же себе мою ухмылку, когда поступил приказ на постройку для экспедиции «Имира» спасательного ЦМА.

– У него аналогичная конструкция?

– Достаточно близкая. Маршевый двигатель тот же самый. Маневровые двигатели, системы управления и поддержки жизнеобеспечения – все стандартное, не меняется от прецедента к прецеденту, надо только задать в коде нужные параметры. Просто переписать файл конфигурации, и все!

Заметив, что Джулия вряд ли в курсе, что такое конфигурационный файл, Спенсер добавил:

– Фактически они могут, так сказать, загрузить ДНК «Красного Бродяги», или как он там будет называться, в спасательный аппарат для «Имира» просто несколькими нажатиями клавиш.

Джулия, которую это объяснение вполне удовлетворило, спросила:

– Что у нас с каплями? С гептадой и триадой?

– Ну, это сами по себе полнофункциональные космические аппараты. В них более чем достаточно места для двадцати четырех марсиан вместе с витаминами, – Пол обвел рукой мешки с провизией и прочими припасами, которыми была забита почти вся Белая Капля.

– Да, – согласилась Джулия, – однако критической частью задачи станет перевести их с обычных позиций в рое – в которых они не вызывают у «Параматрицы» особого интереса – к двигательному комплексу, который вы сейчас собираете. Нас же в процессе живьем сожрут, разве не так?

Улыбка на лице Пола несколько подзастыла.

– Ну, попробовать-то все равно придется, – протянул он.

– У меня есть вариант, – сказал Спенсер Грайндстафф. – Думаю, мы сможем все провернуть. Для этого нам просто нужна Торпедная тревога. Завтра она как раз и случится.

– Откуда ты знаешь, что завтра будет Торпедная тревога?

– Она всего лишь определенная комбинация нулей и единиц, – пояснил Спенсер.

Дине нередко снился Марс.

Она разрабатывала астероиды, а отдаленной и не слишком приветливой Красной планетой никогда особо не интересовалась. Политика космических исследований требовала выказывать скепсис, если не открытое презрение, к идеям терраформирования Марса. Колонизаторы Красной планеты оттягивали внимание и финансы от разработчиков астероидов, которые хотели строить из сравнительно легкодоступных ресурсов более пригодные для людей сооружения – космические колонии, где вращение обеспечит полную силу тяжести, а воды и свежего воздуха будет вдоволь.

В любом случае на два года все это было безнадежно забыто. Но Марс ей сниться не перестал, и даже начал проникать в ее мысли в минуты дневного отдыха. С тех пор как она в последний раз ступала по поверхности планеты, поднимала к небу глаза, видела горизонт, прошло почти три года. Умом Дина понимала, что до самой смерти, которая рано или поздно наступит, такой возможности у нее не появится. Она, как и все население Облачного Ковчега, проведет остаток жизни в помещениях, напоминающих бомбоубежище, больничную палату, в лучшем случае – лабораторию. Все, на что можно надеяться – взгляд в небольшое окошко на звездное небо. В прошлом вид сине-бело-зеленой Земли привлекал внимание и успокаивал. На рыже-огненный шар, вокруг которого они теперь обращались, большинство старалось не смотреть. Вернуться туда было невозможно в принципе. Единственной, пусть и совершенно непрактичной надеждой для тех, кто хотел бы перед смертью от старости прогуляться по твердой почве, был Марс. Об этом говорили в спейсбуке и в некоторых блогах, расцветших в последнее время в миниатюрном Интернете Облачного Ковчега. Пока утрата «Нового Кэйрда» не разорвала связь между «Имиром» и Ковчегом, кое-какие записи доползали и до планшета Дины, и она их читала в редкие свободные минуты.

Теперь, во всяком случае, свободные минуты у нее действительно появились. Они с интервалом в двадцать четыре часа выполнили два запуска при разной конфигурации ледяного сопла: сооруженной «вьями» скошенной губы, почти незаметно выступающей за кормовую поверхность осколка и способной слегка изогнуть потоки пара. Первый запуск сообщил им вращение в требуемом направлении, хотя «вращение» – слово слишком громкое для разворота, на который ушли почти сутки. За это время «вьи» перенесли лагерь на противоположную сторону сопла, построив губу и там. Соответственно второй запуск остановил вращение, начатое первым. Теперь ориентация была близка к нужной, оставалось лишь чуть-чуть подправить ее маневровыми двигателями.

На подходе был очередной перигей. Сопло было направлено куда нужно, то есть вперед, что вновь превратило ядерный реактор в мощный тормозной двигатель. Роботы внутри осколка продолжали его раскапывать, формируя подобную грецкому ореху структуру, которая, согласно инженерному симулятору, позволит всему этому не рассыпаться во время последней серии маневров. Бункеры ломились ото льда, новый лед мог быть подан туда в любой момент, к тому же они наконец отладили систему, и она работала без сбоев. Один из уроков заключался в том, чтобы не пытаться сделать все сразу. Лучше всего не торопиться, поставить себе целью разумную дельту-вэ, выполнить запуск и зафиксировать его результат, потом оценить ситуацию и не спеша готовиться к следующему запуску. Как следствие, встреча с «Иззи» теперь должна была произойти заметно позднее, чем планировалось изначально, и почти с каждым разом откладывалась все дальше и дальше. Но одновременно росла и уверенность, что встреча все-таки состоится, если не произойдет ничего совсем уж непредвиденного, и эта уверенность сказывалась на мыслях Дины. Роботы теперь были почти целиком на автопилоте, и ей иногда делалось скучно. Можно было поговорить с Вячеславом, отделенным от них пластиковой стеной, но тот не слишком хотел общаться. Дзиро работал почти круглосуточно и последнее время выглядел уставшим. Дина изыскивала предлоги, чтобы проплыть у него за спиной и через плечо взглянуть на экран. Что он там делает – раскладывает «Косынку»? Выполняет расчеты по орбитальной механике? Пишет мемуары? Нет, большую часть времени перед ним были видео каких-то неизвестных ей машин. Методом исключения выходило, что они находятся у самой активной зоны реактора.