Теперь он был готов сделать свое дело.

Люди из перехватчика перелезли через кормовой поручень, перешагнули через труп Эразма и рассыпались веером по корме "Фокон д'Ора".

На внешних палубах больше никого не было. Кросс, О'Куинн и Шарман, словно черные призраки, проскользнули мимо джакузи, пересекли палубу, где обедали да Кунья, Конго и сестры Воронова, и вошли в главный зал.

Да Кунья расхаживал взад-вперед, разговаривая сам с собой, совершенно не замечая их появления, пока Кросс не встал перед ним, направив дуло пистолета прямо ему в сердце. Потребовалось несколько секунд, чтобы обездвижить его руки за спиной с помощью кабельных стяжек и закрыть рот скотчем, чтобы он не смог предупредить кого-либо еще.

Кросс ждал несколько секунд, которых потребовалось для Имбисса и его людей, чтобы прибыть. - Джонс, следи за этим жалким ублюдком. Дэйв, Шрагер, закрепите мостик и примите командование судном. Пэдди, Шарман, мы спускаемся вниз.”

Шарман направился на корму, к каютам экипажа. Первые две двери, в которые он постучал, открылись, и на койках показались спящие люди. Белая форма экипажа висела на крючках на стене рядом с ними. Шарман приложил палец к губам, чтобы заставить замолчать одного из мужчин, который проснулся, приподнялся и уставился мутными глазами на незваного гостя.

Затем Шарман подошел к двери в кают-компанию экипажа. Он слышал голоса внутри, мужские и женские, но судя по тому, как разговаривали мужчины, они плохо знали женщин. Значит, они не были членами экипажа.

Шарман пинком распахнул дверь. За столом сидели трое мужчин. Женщины, две из них, стояли в нескольких футах от него, сжимая кружки, не желая приближаться к мужчинам.

Это значительно облегчило жизнь Шарману. Так же как и лежащий на столе пистолет "Зиг-Зауэр", тот самый, за которым тянулся один из мужчин.

Шарман ударил всех троих прежде, чем кто-то из них успел прицелиться в него. Он остановился, посмотрел, заметил, что один из мужчин зашевелился, и снова ударил его. Эхо выстрелов эхом прокатилось по тесному помещению. Никто из мужчин не пошевелился.

- Прошу прощения, дамы” - сказал Шарман. - Лучше всего мне идти своей дорогой.”

Кросс и О'Куинн направлялись к пассажирским каютам, Кросс шел впереди. Он подошел к комнате с приоткрытой дверью, подошел сбоку к дверному косяку и показал О'Куинну, чтобы тот прошел в соседнюю комнату.

Кросс молча сосчитал про себя до трех, затем пинком распахнул дверь, держа С8 на плече, видя все через прицел пистолета, когда он посмотрел налево, потом направо и ничего не увидел. Комната была пуста.

Все внимание Конго было так сосредоточено на женщине у него между ног, что он не заметил одетую в черное фигуру, которая бесшумно, как призрак, появилась в дверном проеме, распахнутом Настей. Он не видел, как тот поднес тонкий длинноствольный пистолет к своему замаскированному лицу, но чувствовал его присутствие. И он отреагировал.

О'Куинн держал Конго на прицеле. Все, что ему нужно было сделать, - это выстрелить. Но тут он увидел Настю на кровати под своей мишенью. Несмотря на все свои шутки и болтовню, О'Куинн был настоящим профессиональным солдатом. Он был дисциплинирован, спокоен, хорошо привык сражаться и убивать людей вблизи и лично. Но это было слишком личное. Вид жены отвлекал его, заставлял колебаться. Всего на секунду, но этого было достаточно.

Конго скатился с кровати с кошачьей быстротой для такого гигантского тела, возбужденный животным инстинктом, который спасал его уже пятьдесят раз; предвидением, выходящим за пределы обычного человеческого разума; интуицией, выкованной в битве и смертельной опасности.

Он приземлился на четвереньки рядом с кроватью, а затем прыгнул вперед, прямо на О'Куинна, его ноги качались, гоняя его по полу кабины, как олимпийского спринтера, вырывающегося из стартовых блоков.

Конго понятия не имел, кто этот человек в черном балаклаве, и ему было все равно. Он обрушился на О'Куинна подобно лавине, сбив его с ног. Он опустился на колени, оседлав упавшее тело, и размозжил безликую голову четырьмя ударами кувалды по вискам, по два с каждой стороны.

С8 о'Куинна был зажат между ним и Конго. Удары по голове оставили его ошеломленным и контуженным. Его хватка на оружии ослабла, и Конго вырвал его у него из рук.

Настя находилась в мире боли и смятения, не в силах разобраться в происходящем. Женя все еще лежала, прижавшись к стене каюты. Конго поднялся на ноги, держа в руках С8. Он навел винтовку на О'Куинна и трижды выстрелил в упор: выстрелы в голову, разнесшие его голову на куски.

Затем Конго подбежал к двери каюты и вошел в нее ... как раз в тот момент, когда Кросс выходил из каюты Насти. Он увидел, как обнаженная фигура Конго появилась из другой каюты, увидел С8 в его руке, понял, что он, должно быть, взял его У Пэдди О'Куинна, а затем бросился обратно в каюту, когда Конго поднял С8 и сделал вторую быструю, трехзарядную очередь.

Конго увидел, как второй незваный гость исчез за дверью каюты. Он даже не остановился, чтобы проверить, не ударил ли и его тоже. Он добрался до трапа в три длинных шага и поднялся по нему, перепрыгивая через четыре ступеньки лестницы. Поднявшись наверх, он заглянул через стеклянные двери в гостиную. Да Кунья лежал на полу, мертвый или просто инвалид, Конго не был уверен. Еще один человек в маске - к этому времени Конго уже решил, что это, должно быть, какая-то атака сил дельты - был там. Мужчина заметил Конго. На этот раз он выстрелил первым, и стекло разлетелось вдребезги, когда пули попали в них.

Конго выбежал на палубу и услышал чей-то крик: “Я вижу Конго! Он услышал выстрел из ружья и отшвырнул свое, подбежав к краю палубы, перепрыгнул через поручни и нырнул в черные воды Атлантики.

Кросс подбежал к двери другой каюты и увидел, что О'Куинн мертв. Пока что это только регистрировалось как факт: человек убит. Траур и горе придут позже.

Обе женщины выглядели так, словно были в плохом состоянии. Но они были живы и больше не подвергались опасности. Если только Конго не продержится достаточно долго, чтобы снова напасть на них.

К тому времени, как он оказался на палубе, Кросс уже знал, что Конго находится в воде. Он сказал в микрофон: "Человек внизу, на нижней палубе. Пэдди мертв. Кто-нибудь, идите