пропиталась, а волосы сбились кровавыми комками. Только сейчас её зрение наконец привыкло к свету, и она смогла увидеть, что происходит вокруг. Шок от увиденного был настолько сильным, что у девочки перехватило дыхание. Все, кто ехал вместе с ней в караване были убиты. Это же касалось бандитов. Четыре десятка трупов были разбросаны всюду бесформенными кучами мяса. Большинство тел разорвано на части и опознать в них людей было практически невозможно. Всюду валялись оторванные руки и ноги, часть торговцев выглядело так, словно на них уронили огромный тяжёлый камень. Множество тел были насажены на толстые ветки окружающих деревьев, большинство без каких-либо частей тела. И хотя на дворе была ночь, света факелов было достаточно, чтобы понять, как много вокруг крови. Вся земля, повозки и деревья были в крови. Даже лошади были убиты чем-то невероятно страшным. Их брюха были вспороты чьими-то когтями. Два ровных следа по пять полос. Кем бы ни был этот монстр, он убивал всё живое без разбора.

Спустя несколько секунд глаза Шарлотты больше не смотрели вокруг. Они были прикованы к одному месту. Так же, как и у многих, тело Фарелла было раздавлено, а руки и ноги неестественно вывернуты, словно монстр напрыгнул на него сверху и буквально втоптал в землю. Знакомое добродушное лицо искажала гримаса ужаса, но ещё хуже было от глаз. Выпученные, налитые кровью, полные боли и неподдельного страха. Они смотрели прямо на Шарлотту, словно именно в ней видели того страшного монстра.

«Почему это произошло?»

***

Коди сидел молча, пытаясь осознать услышанное от своей рабыни. Дальнейшие события он уже мог представить сам, хотя Шарлотта продолжала рассказывать. Её довольно быстро привезли в Анмантос, где она попала в ту самую подземную тюрьму, которую Коди разрушил вместе с Марианом, но это не уберегло её от страданий раба. Только когда её продали торговцу, у которого Шарлотту выкупил он сам, ей стало немного легче.

— Всё это время ты держала это в себе? Ни с кем ни разу не обсудив?

— Я стала рабыней. Если я не слушалась, меня били. Если я пыталась что-то сказать или спросить, меня избивали, насиловали и переставали кормить. Довольно быстро я поняла, что лучше просто молчать. Особенно когда насилуют. Ни о чём не умолять. Тогда всё проходит быстрее и издевательств меньше. Может из-за того, как я выгляжу, меня трогали гораздо реже, чем остальных. Других женщин постоянно насиловали. Не было ни дня, чтобы кого-то не истязали. И чем больше они сопротивлялись, тем чаще над ними издевались. Меня тоже пытались, но я всегда молчала и возможно поэтому ко мне быстро потеряли интерес. Чуть лучше стало, когда меня продали торговцу. Он исправно кормил, да и особо не трогал. Один раз он привёл меня к себя и полностью раздел, но спустя десять минут так и не притронувшись ко мне, велел одеваться и вернул в клетку, но с тех пор перестал её запирать. Меня должны были продать в бордель. Если бы он захотел меня проверить в деле, я бы сделала всё что нужно, но он ограничился осмотром.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— Я… Смирилась… Лицо Фарелла долгое время стояло перед моими глазами. Я… Считала, что виновна в его смерти. Всё происходящее стало наказанием. Так было гораздо легче пережить то, что они со мной делали. А теперь, когда ты рядом… Почему-то мне кажется, что всё это не со мной произошло. С тех пор как ты купил меня, жизнь словно вернулась на пару лет назад. Та я, что была на поляне, и которую забрали в рабство, превратилась в очень плохой сон, который мне нужно только постараться забыть, и всё будет хорошо. Я так боялась, что, если буду думать об этом, всё перестанет быть сном. Потому молчала и не рассказывала, даже зная, что не сон. Я не хотела, чтобы ты испугался меня, убийцу и многократно использованную. Такая рабыня никому не нужна…

Коди наклонился к девушке и нежно обнял её, прижав к себе так, чтобы она даже не думала сомневаться в нём.

— Глупышка, как я могу бросить тебя из-за такого? Я бы так не поступил. Просто находясь рядом ты уже сделала для меня намного больше, чем я мог бы мечтать. Ты не виновата в своём прошлом. Всё что с тобой произошло, это трагичная случайность. На тебя дважды напали. В первый раз стёрли память, а второй сделали рабыней. Мне не за что тебя ненавидеть. Наоборот, теперь я ещё больше хочу тебе помочь, защитить. Почему ты не рассказала свою историю Бюро?

— Меня привезли уже рабыней, с законной меткой Олнира и переклеймили на метку Анмантоса. Даже если бы я попыталась, раба никто слушать не станет. Тем более я была в руках бандитов. Когда оказалась у торговца, я уже смирилась со своей судьбой. Фарелл погиб из-за меня и…

Коди слегка отстранился и теперь смотрел Шарлотте прямо в глаза.

— Это не правда. Ты не убийца. Я попробую узнать, что там произошло, но уже сейчас ясно, что виновники всего: отбросы из Тёмного Ордена. Не ты убивала всех этих людей.

— Нет. Они знали, что у нас будет золото, и знали, что в караване будет девочка, искать которую никто не будет. Они сразу знали обо мне. Если бы меня там не было, если бы он не купил это золото ради меня, никто бы не пострадал, караван бы доехал до Олнира, но из-за меня они все попали в ловушку.

Её глаза были полны слёз. Все эмоции, накопленные за долгие месяцы страдания в одиночестве, безостановочно полились наружу. Теперь Коди понимал, что чувствовала девушка, когда ему становилось плохо, но он ничего ей не рассказывал и отстранялся. Гнетущее бессилие. Он хотел помочь, утешить, поддержать, но совершенно не знал, что делать. Однако кое-что Коди всё же мог.

— Я докажу Бюро, что ты не рабыня. Мы освободим тебя. Ты не должна быть рабыней.

— Не надо! — Шарлотта резко прильнула к парню уткнувшись лицом ему в грудь и обхватила руками, не позволяя двинуться. — Не оставляй меня снова одну. Я сделаю что угодно, буду для тебя кем угодно, только не оставлять меня одну.

— Я… — Коди потерял дар речи.

— Пусть я буду рабыней,