— Стас, раз мы все посадили, то надо за этим смотреть. Мама старалась, выращивала рассаду, мы не имеем права ее засушить.

— Ты мне нотации собралась читать?

— А причем здесь это? Раз ты не понимаешь этого сам, приходиться говорить тебе.

— Я буду сюда сам ездить. Поливать и возвращаться.

— Тоже можно. Но мы два лета здесь практически жили. Что изменилось в это лето? Я тоже хочу с тобой здесь. Может ты все-таки закажешь печку? Баня третий год стоит не у дел.

— Я заказал. На следующей неделе будет готово.

— О!! Это здорово! Я очень рада! Мне очень нравится жить летом на земле. А с баней будет просто классно!

Он как-то смягчился:

— Все будет! И квартиру обставим. Летом здесь поживем, а к осени переедем все в новую квартиру. Там места много для всех.

— Да, все очень хорошо складывается.

Они вернулись домой в чудесном настроении. Ирина быстренько сварганила праздничный ужин — решили отметить покупку новой рабочей машины. Девчонки тоже поздравили Станислава, Ирина выпила с ним рюмочку коньяка, и он забыл думать о своей неудавшейся поездке.

В первую же пятницу после своего возвращения из Новосибирска он отправился к Хитрову. Ирина собиралась на свадьбу и позвонила ему после обеда на рабочий телефон:

— У меня сегодня свадьба. Ты меня встретишь возле подъезда? Я приеду в полночь.

— Конечно, встречу! Золушка ты моя! Туфельку не потеряй! — засмеялся он.

В полночь они подъехали к дому с музыкантом. Подъезд почему-то был не освещен. Ее никто не встречал. Насте она сказала, чтобы ложилась спать, потому что Петрович встретит, а Лера работала в ночь. Они со Стасом зашли в подъезд. Лифт был отключен. Кто-то пожаловался, что лифт ночью шумит и мешает спать, и его решили отключать после полуночи. Как-будто жизнь в полночь останавливается.

Стас, конечно, ее не бросил. Взяв сумки, они мужественно отправились на 8-ой этаж…

— Спасибо тебе, ты настоящий друг! — сказала ему Ирина, — я очень ценю твою заботу!

— Да брось, ты! Благодаря кому я столько заказов имею?

— Благодаря НАМ! Это правда! Что я без тебя?

И они расстались до завтра. Благо завтра свадьба была лишь до 23.00. Лифт будет их ждать!!!

Петрович появился дома только к вечеру понедельника. Ирина слышала, что кто-то из своих поднимается на верх, но руки были в муке и она не пошла на встречу. Девчонки захотели вареников, и она старалась быстренько их налепить к ужину. Он открыл дверь своим ключом, зашел в прихожую, разулся и зашел с букетом цветов на кухню.

— Это тебе, дорогая!

— В качестве компенсации?

— Нет, почему. Просто захотелось купить тебе цветы. Порадовать тебя.

— Ты меня порадовал в пятницу. До сих пор отойти не могу.

— Что ты начинаешь? Я же пришел! Не продолжил гуляние!

— Не поняла, я тебе должна быть благодарна за то, что ты свое гулянье так быстро завершил? Не растянул на неделю?

— Нет, почему. Просто мне надо было с мужиками посидеть.

— Стас, я понимаю это. И не против твоих встреч с друзьями. Но почему надо сидеть два дня и три ночи?

— Ну что ты начинаешь?

— А давай поменяемся местами. Я говорю тебе, что приеду в пятницу, а сама вдруг объявлюсь в понедельник. Как тебе?

— Нет! Ты женщина, тебе нельзя!

Пришли девчонки. Ходили гулять с Удачкой:

— Добрый вечер, Станислав Петрович!

— Добрый вечер! Как ваши дела?

— Все хорошо у нас, спасибо. Как вы? Давно дома не были, — вдруг сказала Лера, — мама переживала.

Ухарство, разыгрываемое перед женой, вдруг закончилось, и он сразу начал говорить виноватым тоном:

— Да тут так получилось, неожиданно. То мой грузовик надо было обмыть, то Василич машину себе поменял, ну разные поводы были. Потом ребята звонили то с Борзи, то с Краснокаменска.

— Да! И такая дребедень целый день, то тюлень позвонит, то олень! — это уже Ирина не смогла не вставить свои пять копеек.

— Идите мойте руки, сейчас будем ужинать, — добавила она.

Разговор был совершенно пустым. Пререкания. Угрызений совести никаких он не испытывал. Ей предлагалось просто это принять как данность. Ушел в пятницу — пришел в понедельник. Ну и что? Что тут такого?

А зачем эй ЭТО?

Захотелось взять тапок и отходить его, приговаривая: «Сколько можно пить? Будь человеком!» Но сдержалась. Ирина чувствовала, что еще чуть-чуть и она не сможет больше держать себя в руках. Ведь она не железная!

После ужина девчонки ушли в зал, а Стас остался с Ириной. Он понимал, что тяжелого разговора не избежать. И она спросила:

— Стас, сколько это будет продолжаться?

— Нисколько. Я буду стараться, чтобы такого больше не было.

— Стас! Тебе самому не справиться. Ты же видишь, что ты держишься 10–12 дней. Дальше теряешь контроль над собой. Давай сходим к специалисту.

— Я не алкоголик. Я сам могу справиться.

— Почему не справляешься?

— Ну потому.

— Это не ответ!

— Ну все, я больше так не буду. Теперь все будет хорошо.

— У тебя нет мозоли на языке от этих слов? Мне порой кажется, что тебя подменили. Где мой заботливый, позитивный мужчина, который хотел сделать меня счастливой? Ведь еще живы в памяти все твои слова, взгляды, поступки?

Она закрыло лицо руками. Неожиданно полились слезы. С ней такое в последнее время случалось. Начинала внезапно болеть голова, накатывала тошнота и хотелось плакать. Он сразу кинулся к ней, присел рядом, обнял. В этот момент он действительно чувствовал любовь и нежность к своей жене и ненавидел себя за свое поведение. Но его успокаивала мысль: «Раз она плачет, значит любит, а раз любит, значит простит и даст ему шанс. И, видимо, не один»

— Ну не плачь, пожалуйста, милая моя, успокойся. Я сам справлюсь, и все будет как прежде. Мне не нужна ничья помощь. Я сказал и сделаю.

Его самолюбие не принимало посторонней помощи каких-то специалистов. Он думал, что он может справиться сам. В любой момент сказать себе: «Хватит!» Просто не считал нужным. Но на вопрос — "Почему не считал нужным" и когда он скажет себе: "Хватит!" — он ответить не мог. Это уже было самое распространенное заблуждение всех алкоголиков. Они все считают, что в любой момент могут остановиться, но их затягивает все дальше, они лишаются работы, семьи и друзей. Но, к счастью, есть люди которые могут сказать себе НЕТ. Но их единицы. Похоже Станислав Петрович к ним не относился. И, видимо, Хитров заметил эту его слабость и прекрасно на ней играл. Ему был выгоден такой друг. Он ему припевал про