Для повторного нападения был построен новый «Давид» и назначен новый командир, лейтенант Уильям Т. Глейселл. Вечером 5 октября он вышел в море и около 21 часа подобрался к якорной стоянке федералов. Когда до броненосца оставалось 300 метров, вахтенный офицер увидел его и окликнул странное судно. В ответ Глейселл выстрелил из ружья и ранил вахтенного. На броненосце поднялась суматоха. Воспользовавшись ею, Глейселл подвел «Давида» почти вплотную и ударил миной в борт корабля. Грянул сильный взрыв, столб воды взметнулся до клотиков мачт и, опадая, залил на «Давиде» топку котла.

Лейтенант Глейселл, приказав команде оставить судно, вместе с двумя моряками доплыл до грузового парохода федералов и там сдался в плен. Но штурман Кэннон плавать не умел, он вместе с механиком Томбом остался на «Давиде». За час они снова развели огонь в топке и благополучно вернулись в Чарльстон.

В целом атака прошла успешно, хотя «Нью-Айронсайдс» практически не пострадал. Его спас мощный броневой пояс, тянувшийся вдоль ватерлинии. Атакующие неправильно определили его нижнюю границу, поэтому не смогли направить мину в незащищенную броней подводную часть корпуса.

Итак, все усилия конфедератов по снятию морской блокады (а к концу 1864 года ее эффективность резко возросла) оказались бесполезными. Но федералы никак не могли покончить с контрабандистами, продолжавшими входить и [521] выходить из Чарльстона на виду у всей Южноатлантической эскадры. Другим, не до конца закрытым, портом оставался Уилмингтон, также бывший для флота северян все равно что бельмо на глазу. Этот город был соединен с Ричмондом хорошей железнодорожной магистралью, и с 1862 года он стал главной базой нарушителей блокады. Овладеть Уилмингтоном было очень трудно, поскольку, расположенный близ устья Кейп-Фейр-Ривер, он был хорошо защищен мощными батареями форта Фишер, закрывавшего вход в реку.

В течение всей войны Уиллес просто горел желанием захватить Уилмингтон, но Североатлантическая эскадра адмирала Ли не располагала достаточным количеством кораблей для проведения такой операции. Положение, как всегда, усложнялось еще и вопросами командования. В течение двух лет Ли подвергался нападкам из-за крупных сумм призовых денег, присвоенных им после захвата контрабандных судов. Уиллес защищал его вплоть до 1864 года, пока не решил, что с него хватит, и сместил адмирала. На его место был назначен контр-адмирал Портер, который, по свидетельству современника, тут же «получил от департамента военно-морского флота все те необходимые средства, которых тщетно добивался Ли». Портер начал с того, что увеличил темп патрулирования и также захватил множество призов. Однако вскоре он понял, что пока Уилмингтон остается в руках мятежников, покончить с нарушителями не удастся.

Планируя операцию по взятию форта Фишер, Портер столкнулся с двумя проблемами. Первая из них заключалась в том, что поблизости не было ни одной военно-морской базы, а местный командующий сухопутными силами генерал Батлер, представлявший из себя вторую проблему, упорно отказывался сотрудничать. Несмотря на то, что Уиллес постоянно твердил Линкольну: «Общество ждет этой атаки, и дальнейшее промедление поставит успех под угрозу», Батлер неторопился предоставить необходимые для проведения операции войска. В ноябре 1864 года он, правда, направил с Бермуда-Хандрид одну дивизию, но ее продвижение было очень медленным, что вызвало со стороны Портера град язвительных замечаний. [522]

Вдруг, неожиданно для всех, Батлер выдвинул фантастическую идею: он предложил не штурмовать форт Фишер, а взорвать его гигантской плавучей миной. Как ни странно, эта нелепая мысль пришлась Портеру по вкусу. Он выбрал из состава своей эскадры старый пароход «Луизиана» и начинил его трюмы 215-тонным пороховым зарядом с детонатором. В середине декабря 1864 года эскадра Портера, пробившись сквозь шторм, появилась близ устья Кейп-Фейр-Ривер, а 23 числа буксир подвел «Луизиану» к форту Фишер на расстояние в 300 ярдов. Там старый пароход бросил якорь, команда завела часовой механизм, установив его на 20 минут, и покинула судно в шлюпках.

Однако когда назначенное время истекло, взрыва почему-то не последовало. «Луизиана» продолжала мирно покачиваться на волнах. Наконец канониры конфедеративных батарей, заинтригованные непонятным соседством старой и безвредной на вид калоши, выпустили в нее несколько снарядов. Раздался мощный взрыв, за которым последовал не виданный по своим масштабам фейерверк, но ни один человек из гарнизона форта Фишер даже не был задет летящими обломками.

Портер решил проигнорировать эту неудачу и на следующий день на рассвете приблизился со своей эскадрой почти к самым батареям форта. Как выяснилось, мощь этих батарей была более воображаемой, нежели реальной, и в течение часа северяне заставили вражеские орудия замолчать. Затем по разработанному заранее плану на сцене должен был появиться Батлер, или вернее, 6,5 тысяч солдат армии Джеймса, транспортируемые специальными судами. Но Батлер был в своем репертуаре и прибыл почему-то только на следующий день. Продолжая своевольничать, он произвел высадку в 5 милях от форта Фишер, но за целый день на берег было переправлено лишь около трети его сил — всего 2200 человек.

Тем временем Портер, скрипя зубами от злости, снова сблизился с батареями форта и открыл огонь, но Батлер, как видно, решил провалить операцию и одновременно подставить флотское начальство. Он заявил, что огонь эскадры Портера был неэффективным и вывел из строя лишь 3 из 73 орудий форта Фишер и что к концу дня на укреплениях [523] все еще оставалось 800 мятежников. Затем он снова погрузил свои войска на транспорты и благополучно отбыл назад в Хемптон Роудс.

«Здесь был наш флот, вооруженный 600 орудиями, огонь которых накрывал полуостров всего в две мили шириной и которые могли обеспечить продвижение любого количества высадившихся войск на многие мили в глубину, — писал раздосадованный Портер. — Но с начала до конца армейская часть экспедиции была полным провалом». Отведя Североатлантическую эскадру к Бофору, адмирал излил накопившуюся желчь в письме к своему старому другу, теперь главнокомандующему Союза генералу Гранту. В нем, в частности, говорилось, что Батлер некомпетентен, и, будучи в прошлом конгрессменом, он обязан своим чином политикам республиканской партии. С этими обвинениями было трудно спорить, и Грант, который сам с трудом переносил присутствие в армии бездарных политиканов, охотно поддержал Портера перед Линкольном.

В первые годы войны, когда положение президента было очень шатким, он нуждался в таких людях, как Батлер и Бенкс, и скрепя сердце доверял им важные военные посты. Но в конце 1864 года после переизбрания Линкольна на второй срок надобность в генералах-политиканах отпала, и он мог спокойно принести их в жертву. С позволения президента Грант сменил Батлера, поставив на его место генерал-майора Альфреда Терри. Одновременно он приказал Портеру повторить атаку на форт Фишер. «Оставайтесь там, где вы есть, всего несколько дней, — писал адмиралу Грант, — и я пришлю вам войска без прежнего командира».

Тем временем Портер, проанализировав причины своей неудачи, убедился, что, по крайней мере, отчасти критика Батлера в адрес флота была оправдана. Тогда он лично проинструктировал корабельных артиллеристов, указав им на необходимость вести огонь по вражеским укреплениям, а не по развевавшимся над ними флагам Конфедерации.