Ваше право. Кто я такой, чтобы оспаривать. Выпад. Парирование. Еще выпад. Уклон. Еще один выпад. Нет, брат, похоже, богословие ты изучал прилежнее чем фехтование. Или наставник у вас никудышный. Кто же один и тот прием выполняет раз за разом, даже не пытаясь разнообразить. Выпад. Уклон. Финт. Удар. Минус один. Без обид, ладно? Ничего личного, только бизнес.

К этим дверям ручку приделать не поленились. Именно по этому рисковать не стал. Поднял покойника, прислонил к створке и, подцепив за рукав саблей, прикоснулся к ней рукой монаха. Зашипело, как масло на раскаленной сковороде и так пахнуло горелым, что я даже через тампоны почувствовал. А мертвого монаха, похоже, убило вторично. Во всяком случае, обуглило качественно. Почти сравнялся с цветом сутаны.

Придется теперь святому Петру добре голову посушить, устанавливая причину безвременной кончины усопшего.

Отпустил бренные останки и поддел створку палашом. Клинок покрепче, да и сломать не жалко. Не свой же. Дверь уступила.

Еще один коридор, в конце которого широкие ступени и, кажется, лестничная площадка. В смысле: будет выбор, куда свернуть.

Коридор, вроде, не охраняется, но не будем торопиться с выводами. Ау, брат усопший. Еще разок общему делу послужить не хочешь? Авось, зачтется.

Подхватил труп подмышки и двинулся вперед. Не спеша… А куда торопиться? Да и неприлично, с покойником на руках…

Первую стрелу монах схлопотал шагов через пять. И еще одну… на десятом шаге. Похоже, решив окончательно запутать привратника Рая. Дважды умереть дело такое, с кем не бывает, но четыре раза подряд — явный перебор.

Кордегардия! А в ней три собрата