Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В рейсовом автобусе он трясся в парадной форме с золотыми погонами. За окном шёл дождь, который делал ещё более унылыми расстилающиеся вокруг пейзажи.
До боли родной Тиходонск, от которого Александр немного отвык и по которому сильно соскучился, встретил молодого офицера пробившимися из-за облаков солнечными лучами и яркой радугой. Значит, город тоже обрадовался его приезду.
Забросив на плечо спортивную сумку, он выпрыгнул на серый, покрытый лужами и местами потрескавшийся асфальт. Прежде чем пускаться на поиски супруги, он решил заглянуть в училище и зайти домой.
Через сорок минут он зашёл во двор родного училища. Он покинул его всего десять месяцев назад, но казалось, что прошло десять лет. Атомный поезд быстро делает человека взрослее.
Вначале он заглянул к подполковнику Волкову. Бывший курсовой офицер обрадованно протянул руку, но тут же улыбка уступила место изумлению.
— Ты уже старлей?!
— Уже девять месяцев, — скромно кивнул Александр.
— Как это получилось? Первый случай на моей памяти!
— Командованию видней, — сдержанно улыбнулся Кудасов.
— Подожди, а что ты здесь делаешь? Мы получили уведомление, что ты прибыл в Красноярский полк. А для отпуска ещё рано…
— Семейные обстоятельства. А от ребят какие-то вести есть?
Волков покачал головой:
— Все прибыли к месту службы, а к нам ещё никто не появлялся. Ты первая ласточка. Ну, как служба?
— Да, у меня, в общем, нормально. А вот Андрей Коротков погиб. Несчастный случай.
Волков прицокнул языком.
— Видно, так на роду было написано. Сложись по-другому, может, и он бы уже старшим лейтенантом ходил…
Они поговорили минут десять, потом Кудасов прошёлся по учебному корпусу. В перерыве его окружили знакомые младшекурсники, они восхищались новой звёздочкой и откровенно ему завидовали. Многие расспрашивали о службе, но он уклонялся от ответов, ссылаясь на секретность.
Когда он собрался уходить, то в коридоре столкнулся с майором Котельниковым. Особист пожал ему руку и заговорщически подмигнул.
— А ты оказался не таким простым парнем, как представлялся…
— В смысле? — спросил Александр.
— Из особого отдела Красноярского полка должен был поступить запрос на твоё личное дело по нашей линии. Вместо этого его истребовал Уполномоченный Министерства.
— И что это значит?
— Что, что… Сам знаешь. Наверное, поступил в разведку… Или ещё в какую-то хитрую структуру. Но я не спрашиваю, куда именно. Потолок-то нормальный?
— Полковничья должность, двойной оклад! — сказал Александр и попрощался.
Котельников проводил его долгим взглядом. Саша заметил, что особист утратил свою обычную важность и многозначительность.
Оказавшись на улице, Александр попал в совершенно иную атмосферу. Много народа, много автомобилей, много красивых женщин. Они освободились от зимней одежды, сняли тяжёлые пальто и сапоги, многие сняли и колготки, выставляя напоказ белые незагорелые ноги. Просто глаза разбегались. В кротовском гарнизоне и в замкнутом пространстве БЖРК он отвык от всего этого. Никому из тысяч идущих по своим делам людей не было дела до него и его службы, и всем было наплевать на его звёздочку. Эти ценности могли оценить только в училище. Да ещё в родительском доме…
Он медленно шёл по улице, то и дело оборачиваясь вслед тиходонским красавицам. Но девушки более стройной или красивой, чем Оксана, ему не попадалось. Появилась мысль сразу поехать к её родителям, потом в институт, к подружкам, словом, развернуть свой собственный розыск. Но, здраво подумав, решил вначале заглянуть к себе домой. Поздороваться с родителями, принять душ с дороги, переодеться в штатское…
Ключей у него не было, пришлось звонить в родную дверь, как постороннему человеку.
— Саша! — мать радостно бросилась ему на шею. — Что же ты не предупредил? Я бы приготовила что-нибудь вкусненькое, пирогов напекла…
На лишнюю звёздочку она никакого внимания не обратила.
— Зачем? — Александр улыбнулся. — Я отвык от разносолов.
— Ты в отпуск? Надолго?
— Да, вроде этого. Думаю, на недельку. Может, немного задержусь.
— А где Оксаночка?
— Она не заходила к вам и не звонила?
Мать удивилась.
— Разве она в Тиходонске?
— Может быть, — уклончиво ответил Александр и поспешил сменить тему разговора. — А где отец?
— В гараже, — мать прямиком проводила его на кухню и чуть ли не насильно усадила за стол. — Опять возится со своей колымагой. Она всё время ломается, отец больше в гараже торчит, чем ездит. Да и бензин сколько стоит… Уж говорю, говорю: давно бы лучше продал!
Татьяна Федоровна вышла на балкон и принялась громко звать мужа:
— Олег! Олег! Иди, Саша приехал! Ты слышишь, Саша приехал!
Через несколько минут запыхавшийся Олег Иванович, вытирая на ходу руки, вбежал в квартиру.
— Здравствуй, сыночек! О, да ты уже старший лейтенант! Ты видела, мать? Как быстро продвигается наш парень!
— Да я и не заметила, — обескураженно сказала Татьяна Федоровна, доставая из холодильника красную эмалированную миску, заполненную мясным фаршем. — А мне и всё равно… Он мой сыночек, был бы жив-здоров да счастлив, тогда и мне хорошо! А лейтенант или генерал — какая разница!
Она вернулась к плите, полила гладкое дно сковородки подсолнечным маслом. Кухня наполнилась чуть подгорелым запахом семечек. Заскворчали быстро вылепленные котлеты. Это были запахи и звуки детства. Кажется, когда он ходил в школу, мать жарила котлеты на этой же сковороде, а фарш держала в этой же миске… Ничего не изменилось. Только не вернёшь детства…
Саша снял мундир. Больше удивлять погонами никого не хотелось. Он ощутил удивительное спокойствие и умиротворение, которого не испытывал уже давно. А ведь ничего особенного не произошло. Просто он вернулся в свой дом, в обстановку дружелюбия и любви. Но в душе опасно трепетала какая-то горькая нота, и он не хотел определять, к чему она относится.
— Выпить есть что-нибудь? — неожиданно спросил он.
Отец встрепенулся, хотел что-то сказать, но не стал, а молча принёс припасённую для компрессов бутылку перцовки и две рюмки.
После обеда он никуда не пошёл. Лёг на свой диван, заснул и проспал почти сутки, до следующего утра.
* * *
Левый берег Дона, или, на местном сленге, Левбердон, издавна слыл местом отдыха во всех его проявлениях. В советские времена, когда санатории, не говоря уже о заграничных круизах, были доступны только партийно-комсомольской элите и другим руководящим товарищам, обычные трудящиеся — члены профсоюза за скромные деньги могли купить путёвку на одну из многочисленных баз отдыха, чтобы с друзьями и семьёй провести здесь выходные или даже недлинный отпуск. Скромная цена определяла и качество отдыха: убоговатые летние домики, «удобства» и душ во дворе, только холодная вода, одна общая кухня… Но воздух, рыбалка, уха-шашлык, вино-водка и песни у реки вполне компенсировали все неудобства неизбалованной, а потому и нетребовательной публике. Сюда приезжали и за другими удовольствиями: измученные «квартирным вопросом» граждане привозили на базы подруг, и сторож, по определённой таксе, предоставлял парочкам место для любовных утех.