Она не видела Ника.

Она не чувствовала Лару.

Она повернулась к Дэвису.

– Где он?

– Все плохо, Мари. Но он сказал, что ты поймешь. Племя заражено. Старейшины мертвы. Уилкса предали его же Воины. Всем заправляет Тадеус со своей бандой.

– Где он? – Мари схватила Дэвиса за плечо и яростно его затрясла.

– Он пошел в Племя. У него не было выбора. Он велел сказать тебе, что уходить придется немедленно – сегодня, а не послезавтра.

– Что? Это невозможно! – заголосила Зора.

– Почему? Что не так с нашим первоначальным планом? – спросила Мари.

Клаудия подняла руку. Все ее тело трясло, а голос дрожал, но она твердо встретила взгляд Мари.

– Это из-за нас. Когда Тадеус поймет, что мы с Уилксом сбежали, он пойдет за нами – и найдет вас. Найдет вас всех. Одиссей умер, и Тадеус окончательно обезумел. – Ее покрасневшие глаза наполнились слезами. – Прости. Мы не хотели, чтобы так вышло, но Ник сказал, что мы можем вступить в вашу Стаю. Пожалуйста, не прогоняйте нас!

Мари коснулась пылающего жаром лица молодой женщины.

– Клаудия, мы не собираемся вас прогонять. Вы не виноваты в том, что Тадеус ослеплен ненавистью.

– Он планирует прийти за тобой, – просипел Уилкс. – Он винит тебя во всем, начиная от пожара и заканчивая смертью Одиссея.

– Мы знаем. Поэтому мы и уходим. Мы только собирались сделать это… – Мари осеклась, задыхаясь от затопившей ее бури эмоций.

Страх, тревога, злость!

Мари упала на колени и обхватила себя руками в попытке разобраться в смятении, заполняющем ее разум, сердце и душу. Эмоции Лару она распознала мгновенно. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь унять панику, которая могла помешать концентрации и оборвать связь с Лару.

Спокойно, Лару… спокойно. Полегче. Я тут. Я тут.

– Мари! Что случилось? – Зора трясла ее за плечи, пытаясь добиться ответа.

Мари замотала головой и уставилась на подругу.

– Мне надо сосредоточиться. Это Лару.

– О Богиня великая! Нет! – ахнула Зора.

Мари зажмурилась и отгородилась от всего, кроме связи со спутником Ника. Лару! Расскажи, что случилось! Что с Ником?

Ответом ей был новый взрыв эмоций: страх! Страх! Злость! Тревога! Тревога! Страх!

Лару, я не понимаю. Где ты? Где Ник? Пожалуйста, Лару! Постарайся! Расскажи мне!

Эмоции продолжали вливаться в нее непрерывным потоком, и поверх всех она ощущала одну: СТРАХ.

– Я не понимаю! – выкрикнула Мари, давясь слезами. – Скажи, где ты!

Мари продолжала чувствовать эмоции Лару так, словно они рождались в ее собственном теле, но мысли овчарки становились все более путаными. Она теряла его – как никогда остро Мари понимала, что она стремительно теряет связь с перепуганным псом.

О, Лару, пожалуйста! Прошу тебя! Помоги мне понять!

И тут она почувствовала рядом горячий бок Ригеля, и чувство защищенности – его душевного спокойствия – накрыло ее, как теплое одеяло зимним вечером. Перед ее мысленным взором вдруг возник Ник – такой, каким он был утром, когда уходил от них с Ригелем. Мари распахнула глаза и уставилась на овчарку.

– Картинки! Он может посылать мне картинки! – Она снова зажмурилась и мысленно нарисовала больных Псобратьев, столпившихся вокруг них Землеступов и встревоженных собак, а потом собрала все силы и представила, как посылает эту картинку Лару.

Поток эмоций прервался. Внутри нее осталась одна пустота.

Мари открыла глаза. Слезы струились у нее по щекам. Ее тошнило от страха.

– Мари, что нам сделать? – спросила Зора, продолжая сжимать подругу за плечо, поддерживать ее.

– Это Лару, – всхлипнула Мари. – Он вдруг пропал, и…

И тут картина в ее сознании вспыхнула так ясно, будто она видела все своими глазами. Это был Ник. Руки у него были связаны за спиной, а сам он стоял на коленях в месте, которое Мари мгновенно узнала: это была старая платформа для медитаций, на которой они с ним ждали сигнала Сола, чтобы пробраться в Племя. Лицо Ника было покрыто кровавыми царапинами, а губа рассечена, словно от удара.

За спиной Ника стоял Тадеус. Он держал обвязанную вокруг шеи Ника веревку – и смеялся.

Я поняла, Лару! Прячься! Я иду! Она представила, как Лару прячется, а они с Ригелем бегут по лесу в Племя, и послала картинку овчарке. После этого Мари открыла глаза и поднялась на ноги. Она вытерла лицо и повернулась к Зоре.

– Уводи Стаю. Прямо сейчас. Постарайся помочь Клаудии и Уилксу. Они могут пойти с нами. О’Брайен, ты поведешь Стаю к Каналу. – Она перевела взгляд на Уилкса. – Ты ведь знаешь, где привязаны лодки?

– Знаю. Я тебе покажу.

– Покажешь им. – Мари ткнула пальцем в Зору и О’Брайена и бросилась прочь.

– Мари! Куда ты? – крикнула ей вслед Зора.

– Спасать Ника.

– Нет! – выкрикнул Уилкс, и Мари, сбившись с шага, обернулась. – Ты идешь прямиком в ловушку. Тадеус не раз говорил, что хочет заманить тебя в лагерь, схватить и заставить вылечить Племя.

– Пусть попытается, только у него ничего не выйдет. Поймать Жрицу Луны не так-то просто. И заставить нас нельзя.

Она развернулась и в сопровождении Ригеля бросилась к норе за дорожной сумкой и пращой, с которой обращалась с убийственным мастерством.

– Тадеус нас недооценивает, – сказала она Ригелю. – Этот самоуверенный ублюдок сам вырыл себе яму.

Ригель низко зарычал.

– Покажем ему, что злая Жрица Луны, которая умеет призывать солнечный огонь, может сделать с тем, кто тронул ее пару.

Ригель согласно залаял, и они нырнули под кроны деревьев.

* * *

– Дэвис! – Голос Зоры разлетелся по опустевшей поляне.

Дэвис потрепал Кэмми по голове, вздохнул и, повернувшись, крикнул через плечо:

– Я тут, Зора!

Жрица Луны влетела на поляну со своей обычной, нелепой в их ситуации уверенностью и остановилась рядом с Дэвисом перед статуей Богини. Протянув руку, она нежно коснулась мха, из которого был сделана зеленая кожа идола.

– Стая оставила чудесные подношения, – сказала Зора, разглядывая перья, бусины и прочие безделушки, с любовью разложенные вокруг статуи.

– Они ей нравятся, – сказал Дэвис.

Зора проницательно покосилась на него.

– Ты и правда ее слышишь?

Дэвис кивнул.

– Я знаю, что она пойдет с нами, меня печалит, что придется оставить ее здесь одну.