– Двадцать нам нипочем, – пробормотал Большой Дэниел, – но вот сотня этих уродов в зеленом… нет, это больше, чем я мог бы слопать на завтрак без отрыжки. Что прикажешь, капитан?

Мужчины уставились на Хэла.

Он помедлил, прежде чем ответить, тщательно все взвешивая. И наконец сказал:

– Мастер Дэниел, бери всех, и пусть Алтуда вас уводит. А мы с Эболи останемся здесь с одной лошадью и задержим их.

– Нам от них не уйти. Это ведь ясно, капитан, – возразил Дэниел. – Не лучше ли схватиться с ними здесь?

– Ты слышал приказ. – Хэл посмотрел на него холодными, стальными глазами.

Дэниел сдвинул брови:

– Ага, капитан… – и повернулся к остальным. – Вы все слышали, парни.

Хэл, хромая, направился туда, где сидела на лошади Сакиина; Алтуда держал поводья.

– Вы должны уходить, что бы ни случилось. И ни в коем случае не возвращайтесь, – сказал Хэл Алтуде, а потом улыбнулся Сакиине. – Даже если прикажет ее королевское высочество.

Сакиина не ответила на его улыбку, но наклонилась к Хэлу и прошептала:

– Я буду ждать тебя в горах. И не заставляй меня ждать слишком долго.

Алтуда снова повел вперед лошадей. Когда они появились на фоне неба, вдали раздались крики.

– Наконец они нас увидели, – пробормотал Эболи.

Хэл подошел к единственной оставшейся лошади и отвязал с ее спины один из пятидесятифунтовых бочонков пороха. Опустив его на землю, он сказал чернокожему другу:

– Уводи лошадь. Иди за остальными. Пусть Шредер видит, что ты ушел. А потом привяжи лошадь за гребнем и возвращайся ко мне.

Хэл откатил бочонок к ближайшей каменной осыпи и присел на корточки рядом с ним. Осторожно, стараясь оставаться незамеченным, он изучил склон под собой, потом сосредоточился на Шредере и его банде зеленых мундиров. Те уже были намного ближе, и Хэл мог рассмотреть, что перед лошадью Шредера бегут двое готтентотов. Они высматривали след и вели отряд Шредера точно той же дорогой, какой прошли Хэл и его люди.

Они читают знаки на земле, как гончие, что гонятся за оленем, подумал Хэл. И подойдут сюда след в след за нами.

В этот момент Эболи вернулся из-за гребня и сел на корточки рядом с Хэлом.

– Лошадь привязана, остальные уходят быстро. Так что ты задумал, Гандвана?

– Все так просто, что нечего и объяснять, – ответил Хэл.

Он саблей выдернул втулку бочонка. Потом размотал кусок фитиля, обернутого вокруг его талии.

– Этот фитиль – черт знает что такое. То он горит слишком медленно, то слишком быстро. Но думаю, длина в три пальца будет в самый раз, – пробормотал он, отмеряя размер фитиля.

Он аккуратно потер его между ладонями, чтобы тот горел ровнее, потом сунул один конец в отверстие бочонка и закрепил, сунув на место деревянную затычку.

– Тебе бы лучше поспешить, Гандвана. Твой старый друг-фехтовальщик Шредер очень торопится снова с тобой повидаться.

Хэл поднял голову и увидел, что преследователи уже пересекли луг и начали подниматься по склону.

– Не высовывайся, – предостерег Хэл Эболи. – Я хочу, чтобы они подошли как можно ближе.

Они оба растянулись на животах, всматриваясь вниз, в склон. Шредера, сидевшего в седле, было отлично видно, а вот двое следопытов, ведших его, почти скрывались за высокими кустами. Когда они еще больше приблизились, Хэл увидел уродливые ссадины, оставленные гравием на лице Шредера, и грязь на его мундире. На полковнике не было ни шляпы, ни парика – он, похоже, потерял все по дороге или тогда, когда упал. И, несмотря на все его тщеславие, он не стал терять времени на их поиски, потому что отчаянно спешил догнать преступников.

Его бритая голова уже покраснела на солнце, а лошадь покрылась пеной. Наверное, он не потрудился ее напоить за все время долгой погони. И все же полковник решительно двигался вперед. Его взгляд не отрывался от гребня холма, где он недавно видел исчезавших беглецов. Лицо Шредера походило на каменную маску, и Хэл понимал, что этим человеком движет бешеный темперамент, что он способен на любой риск и не боится никакой опасности.

На крутом склоне даже неутомимые следопыты начали сдавать. Хэл видел, как по их плоским, желтым азиатским[10] лицам стекает пот, слышал их тяжелое дыхание.

– Вперед, негодяи! – подгонял их Шредер. – Вы даете им уйти! Быстрее! Бегите быстрее!

Все с трудом карабкались вверх по склону.

– Отлично, – пробормотал Хэл. – Они идут точно по нашему следу, как я и надеялся. – И он прошептал Эболи последние распоряжения. – Но подожди, пока я дам знак, – предупредил он.

Преследователи все приближались и приближались. Наконец Хэл уже слышал топот босых ног готтентотов по земле, скрип седла Шредера, звон его шпор. Но Хэл все ждал, пока не смог наконец рассмотреть отдельные капельки пота на усах полковника и налившиеся кровью сосуды в его выпученных голубых глазах, с одержимостью и яростью смотрящих на гребень холма; Шредер словно не замечал врагов, которые прятались прямо у него под носом.

– Пора! – шепнул Хэл и поднес фитиль к запалу в пороховой бочке.

Тот вспыхнул, плюясь искрами, почти погас, потом разгорелся с силой. Огонь пробежал по короткому отрезку фитиля к отверстию.

– Давай, Эболи! – рявкнул Хэл.

Эболи схватил бочонок и вскочил, оказавшись почти под самыми копытами лошади Шредера. Готтентоты взвизгнули от испуга и прыгнули в сторону от тропы, а лошадь встала на дыбы и забила копытами, вынудив Шредера ухватиться за ее шею.

Эболи на мгновение замер, держа бочонок обеими руками высоко над головой. Фитиль шипел и плевался, как разозленная африканская гадюка, и пороховой дым взвивался над большой татуированной головой Эболи, наподобие некоего голубого нимба.

А потом Эболи швырнул бочонок на склон. Тот лениво перевернулся в воздухе, прежде чем удариться о каменистую землю, потом подскочил раз-другой и покатился вниз, набирая скорость. Когда он очутился перед лошадью Шредера, та снова попятилась, взбрыкивая, и встала на дыбы. Шредер, только что восстановивший равновесие, опять был вынужден схватиться за шею животного, чтобы не вылететь из седла, и при этом потерял одно стремя.

Лошадь бросилась обратно, вниз по склону, едва не налетая на пехотинцев, бежавших следом за полковником. Когда солдаты увидели обезумевшую лошадь и пороховой бочонок, колонна зеленых мундиров взвыла от ужаса. Каждый прекрасно понимал, что дымящийся фитиль – это предвестник чудовищного взрыва, до которого остались секунды. Солдаты, нарушив строй, пустились в бегство. Большинство инстинктивно помчались вниз по склону, вместо того чтобы метнуться в стороны, и бочонок гнался за ними, подпрыгивая на камнях.

Лошадь Шредера скользила на каменистых осыпях и почти ехала вниз на заду. Всадник сжимал поводья одной рукой, а другой пытался держаться за переднюю луку седла. Наконец он свалился из седла, и в тот миг, когда он ударился о землю, бочонок взорвался. Падение спасло полковнику жизнь: он скатился на каменный выступ внизу, и главная взрывная волна пронеслась над ним.