– Горох что ли закончился? – подошла Манька к рассерженному Борзеевичу.

– Просто, иногда хочется найти человека в человеке! – буркнул Борзеевич, склоняясь над колдующем над ключом Дьяволом. – Скажи спасибо, что не стал товар пересчитывать, я его пирамидкой сложил. Внутри пусто, а сверху много… Что там?

– Ну, не знаю, – ответил озабоченно Дьявол. – Важно не как лежит ключ, а как был расположен свиток. Там вы его в земле перерубали, а тут сначала достали. Если бы не проткнули, то завис бы он над вашей тележкой. Он, как бы это сказать, не столько на земле теперь, сколько в пространстве…

– Надо было свиток вынести из города… – сообразила Манька.

– После драки, Маня, после драки! Хотя… Ну вынесли бы, ну разрубили, а где бы вы потом стали его на горе под снегом искать? Смещение артефакта здесь, ведет к смещению его там. Так, надо как-то землю поднять…

Дьявол скрестил пальцы крестиком на обеих руках и поманил землю вверх. Земля слегка вспучилась. Поманил еще. Мостовая прогнулась, надежно прикрывая ключ, и наполовину саркофаг и лампу. Потом обошел площадь по краям, заставляя землю стать немного плоской, наконец, остался удовлетворенным.

– Думаю, не заметят… Не сразу, – сказал он. – Впрочем, все равно заметят. Доставили мы драконам некоторое беспокойство… Скоро они сообразят, что жизнь у них в подвешенном состоянии. Ладно, пора выбираться отсюда.

– Может, зарплату потратим? – жалобно попросил Борзеевич, все еще держа деньги в руке. – Ну, не преступники же? Посидим, пообщаемся с народом…

– Такой ты народу не нужен, – устрашая, сверкнул глазом Дьявол. – А другой – нам не нужен! Выбирай!

– Чего выбирать-то, – грустно, жалуясь, проворчал Борзеевич, закидывая рюкзак за спину. – Тут я один для многих, а там меня много – но сам на себя помолиться не могу… Проклят я от века… Проклят, как Манька…

– Ничего-ничего, Борзеевич, я тоже проклят, – подбодрил его Дьявол, подталкивая в спину и подсаживая, чтобы старик мог взобраться на стену по веревке, которая все еще свисала.

Манька уже ждала его наверху, помогая подняться. Ворота надежно охраняли, выбраться из города, как ходили все люди, не было никакой возможности. После грозы и ливня народу почти не осталось, беспрепятственно пересекли открытое пространство, устремившись к дороге, которая вела через перевал в нецивилизованную часть государства.

Троица перебралась через городскую стену и устремилась прочь от города. Деньги Борзеевич собрался сунуть в руку нищенке, но Дьявол сделал недовольное лицо, и Манька его поддержала.

– За горами мы обязательно мимо деревни какой-нибудь будем проходить. У этой лицо все сажей измазано, а разве человек, не имеющий денег, будет себе краску на лицо накладывать? – спросила его Манька. – Ты вон пошел и заработал денег, а за горами работы нет, и семя вампира уйти человеку не дает. А если дашь денег вдове, она возьмет, да и перестанет вампира называть Богом! Или сироте… Там такое же государство, но я люблю то место больше, чем это. Слышала я, как они называют нас нехорошим словом «лимита», будто не они нас оккупировали, а мы их. Газ, черное золото, желтое золото – все наше, свое-то давно выкачали, а мы разве что-то видим?

Борзеевич согласно кивнул.

Осторожно прошли мимо стражей и выбрались на дорогу. Дорога была пустынна, лишь иногда промелькивали железные скакуны. На крыльях пронеслись мимо гор до места, где дорога разветвлялась: одна, черная и ровная уходила дальше вдоль южной границы, вторая, щебеночная и ухабистая, сворачивала в обход гор по краю горной гряды к благодатной земле. Была она на удивление наезженной, местами выровненной, а местами – там, где проходила по заболоченной местности, уложена бетонными плитами, чему особенно удивился Борзеевич, который дорогу знал и хаживал по ней не раз. Он не мог припомнить, чтобы здесь дорогу когда-то строили или ремонтировали.

Пешим ходом до земли было не меньше месяца, и то, если идти не останавливаясь. На железных скакунах много быстрее – дня три, четыре, но коня у них не было. Как оно будет с крыльями, пока не знали, но к великой Манькиной радости, используя новый способ передвижения, двигались быстро.

На второй день подсчитали и получили – неделя.

Манька просыпалась раньше всех, едва окрашивалось небо светлой полосой, а в дороге не знала усталости. Дорога домой была легкой. Теперь уже она подгоняла Дьявола и Борзеевича. Борзеевич тоже торопился. Дьявол им не мешал, но частенько забывал Борзеевича, предоставляя ему торопиться пешим ходом. Конечно, на Дьявола обижались, но насильно не заставишь тащить старика на себе.

Один раз, когда до изб и земли оставался день или два пути, задержались – мимо пролетел дракон.

Манька воочию смогла рассмотреть двенадцать его голов, длинный чешуйчатый хвост с острым копьем на конце, и чешуйчатое тело, как сталь, перепончатые жесткие крылья, которые затмили небо. Летел он так низко, присматриваясь к дороге, что едва успели схорониться. Благо, что только что проснулись и не успели покинуть стог соломы, во множестве оставленные на полях до зимы. И, наверное, спаслись тем, что от дороги до стога бежали босиком, а до того места, откуда свернули, летели на крыльях.

– На нас полетел полюбоваться, – сообразила Манька, наблюдая за его полетом. – Что-то они зачастили!

Борзеевич встревожился и мгновенно побледнел, как смерть. На драконах он горох не проверял и не был уверен, что сработает, а пальни тот огнем – бежать некуда, и стог вспыхнет сразу, как свечка.

До самого драконьего возвращения прятались под деревьями, хоронились под кустами, укрывались горных гротах. Уже не летели, а шли, высматривая небо. Перелетами могли как раз предстать пред очами двенадцатиглавой птички…

И вдруг Манька схватилась за шею и захрипела, почувствовав, как затянулась на шее петля.

– Манька, что с тобой?! – кинулся к ней Борзеевич, помогая снять заплечную ношу.

– Дипкорпус в гости за кровушкой, – обеспокоился Дьявол. – Вы, Маня, полюбовно не собираетесь ли жить с вампиром?

– Ты чего, сдурел? – Манька подняла на него тяжелый взгляд.

– А зря. Пришел, надо принять, – посоветовал Дьявол, засмотревшись пространственно в сторону благодатной земли, чему-то весело улыбаясь.

Манька пристроилась на камушек и посмотрела на свое небо – нет, там было пусто. Даже посветлело оно, и отразились в нем и облака, и Борзеевич с Дьяволом, чего никогда не было. Посмотрела за спину – темно, пространство снова забито тяжелой пустотой… Не то, чтобы пусто, пожалуй, сама она, виноватая… Но справа она вдруг увидела призрак мужчины, который из ее пространства смотрел прямо на нее и, радостно и мягко простирая руки, о чем-то говорил…

– Это…мужик какой-то… – удивилась Манька. Раньше она никогда не видела тварей земли так ясно и одиноко. – Объясняет, что жить надо дружно… Пургу гонит, что не враги, грамоте… грамотные… Пристроить нас обещает и сделать богатыми.