До объединения Германии оставалось всего четыре месяца, и мы решили, что настало время ЦРУ побеседовать с Маркусом Вольфом, человеком, олицетворявшим разведку ГДР. Таинственная фигура в мире шпионажа, Маркус Вольф возглавлял Главное управление разведки почти с момента его создания и до своей отставки в 1986 году.

За последние полгода обстановка вокруг него осложнилась, и в создавшихся условиях его вполне могли привлечь к ответственности не только за участие в угнетении граждан Восточной Германии, но и за контакты с международными террористическими группами. Легендарному немецкому мастер-шпиону реально угрожали арест и тюремное заключение, что создавало благоприятный момент для ЦРУ сделать ему предложение.

Один американский бизнесмен, имевший коммерческие интересы в Восточном Берлине, был знаком с одним из друзей Вольфа, и мы попросили его выступить в качестве посредника. Вольфа спросили, не хочет ли он встретиться с представителем ЦРУ, и тот ответил, что готов выслушать, что ему хотят сказать. К этому времени Вольф уже был знаком с подобными процедурами. В мае он получил сходное предложение от западных немцев. «Раскройте нам ваши самые ценные источники в ФРГ, и вы будете избавлены от преследований и станете заметно богаче», — заявили ему, надеясь соблазнить его перспективой личной безопасности и материальной обеспеченности. Вольф внимательно выслушал предложение и отклонил его. Теперь он решил, что пришло время выслушать американцев и подвести черту.

Для осуществления подхода пригласили отставника Гэса Хэттавея. Хэттавей вместе с заместителем Ролфа встретились с Вольфом на его даче в пригороде Берлина Прендене. Хэттавей представился как посланец директора ЦРУ Уильяма Вебстера и, не теряя времени, изложил цель своего визита. Позже жена Вольфа Андреа высказала свое впечатление о Хэттавее как о «типичном бюрократе».

Хэттавей обнаружил, что Вольф был готов все выслушать, но не проявил интереса к переезду в США. Он подошел к этому разговору как к шутке, ответив на предложение переехать в Калифорнию замечанием о том, что жизнь в Сибири ничуть не хуже. Вольф был дружелюбно уклончив — настоящий мастер такого рода игр. Позже он вспоминал, что Хэттавей особенно рассчитывал, что он сможет пролить свет на страшные потери, понесенные разведкой США пять лет назад.

После этой короткой встречи никто больше не встречался с Вольфом и не интересовался, не изменил ли он своего решения. Хэттавей оставил ему карточку с напечатанным на ней телефоном в Нью-Йорке и паролем на тот случай, если он когда-либо захочет установить контакт, но больше мы от него ничего не услышали.

Восточный Берлин. Июнь 1990 года

За последние несколько недель Дэвиду Ролфу пришлось заниматься этим более 10 раз, и это уже становилось скучным. Казалось, каждый советский гражданин, которому удавалось купить билет на автобусную экскурсию по ГДР, хотел перебежать на Запад. «Добровольцы» из числа советских граждан были всегда, но теперь они повалили валом. Ролфу приходилось встречать по четыре человека в неделю, и все хотели получить политическое убежище. Большинство были простыми туристами, не располагавшими информацией, которая интересовала бы ЦРУ. Ролф и его сотрудники по очереди принимали таких «добровольцев» и советовали им обращаться за получением статуса беженцев в обычном порядке.

Как-то, взглянув на такого молодого русского, ожидавшего в приемной, Ролф устало вздохнул и подумал: как быстро удастся от него избавиться? Этот русский, одетый в рубашку с короткими рукавами, шорты, бейсбольную кепку, обратился к морскому пехотинцу, который вызвал Ролфа и сообщил ему, что в приемной находится очередной «доброволец». Перед Ролфом предстал молодой человек лет тридцати, и резидент быстро определил его как туриста, еще одного недовольного своей судьбой рабочего какого-нибудь московского или ленинградского завода.

Ролф был слишком утомлен, чтобы следовать четко структурированной процедуре опроса заявителей. Он решил, что будет краток и через пару минут выставит этого парня за дверь.

— Что я могу сделать для вас? — спросил он небрежно, даже не предложив ему сесть.

— Я хочу уехать в Америку, — ответил посетитель.

Сколько раз он уже это слышал?

— Это очень трудно, — ответил Ролф. — Надо представить большое количество документов, мы тут вам ничем не можем помочь.

Надо избавляться от него, подумал резидент.

— Я думал, что это возможно, ведь я советский офицер.

— Что вы сказали? — встрепенулся Ролф.

— Я летчик-истребитель.

Устраиваясь в кресле напротив молодою человека, Ролф с ужасом подумал, что он только что сходу чуть не выгнал перспективного кандидата в агенты.

Русский «турист» оказался майором советских ВВС, награжденным ветераном афганской войны, который в настоящее время был инструктором и учил молодых летчиков летать на не подлежавших экспорту новых модификациях самых совершенных советских истребителей МиГ-29. Он служил на советской авиабазе неподалеку от Лейпцига в глубине восточногерманской территории и в свой выходной день специально приехал в Берлин для установления контакта с американцами.

Стараясь побыстрее загладить первоначальную небрежность, Ролф спросил, каким временем располагает пилот. Оказалось: около 45 минут. Ролф дал ему блокнот и попросил написать о МиГ-29 все, что он считал заслуживающим внимания.

— Сам я ничего не знаю о МиГ-29, — добавил Ролф, — но в Вашингтоне у нас есть люди, которые знают. Если их заинтересует то, что вы напишете, мы будем с вами работать.

Ролф оставил русского одного на 45 минут и, когда вернулся, обнаружил, что летчик успел сделать около 12 страниц записей и рисунков. Он взял эти записи и сказал пилоту, что если Вашингтон заинтересуется его сведениями, то в следующую субботу они встретятся в одном из восточноберлинских парков. Он также попросил его никогда больше не приходить в посольство.

Ролф направил заметки пилота в Лэнгли по закрытому факсу и на следующий день получил ответ, что игра стоит свеч. Заметки пилота уже раскрывали о МиГ-29 то, что не было известно американским военным экспертам, и этим стоило заняться.

Когда в субботу Ролф встретился с пилотом в восточноберлинском парке, русский летчик согласился остаться на своем месте и работать с ЦРУ, пока будет подготовлено все необходимое для его побега. Ролф также сказал ему, что они могут встречаться в одном из парков Лейпцига, который был всего в тридцати минутах езды на автобусе от советской авиабазы. Ролф снабдил своего нового агента фотоаппаратом, с помощью которого тот мог тайно фотографировать техническую документацию к МиГ-29 и другие имеющиеся на авиабазе секретные материалы. На случай срыва основной встречи была обусловлена запасная — Ролф должен был ждать пилота через два дня в небольшой немецкой деревеньке в трех километрах от авиабазы.

Пилот МиГ занимался шпионажем с удовольствием, и вскоре от него были получены десятки комплектов технической документации советских ВВС. Потом он захотел узнать, какой ЦРУ дало ему псевдоним. Обычно псевдонимы агентам не раскрывались, но пилот очень настаивал, и Ролф сдался.