на территории кампуса — страх неотступно преследовал её, иногда притупляясь, но не исчезая до конца. Она плохо спала, просыпаясь чуть ли не от каждого шороха. Почти каждую ночь ей снились кошмары. Она даже пошла на занятия по самообороне, чтобы суметь защитить себя в случае чего. Но и они не придали ей уверенности, только новые навыки.

Психотерапевт сказал, что у неё посттравматический синдром, и что это навсегда, а для того, чтобы её состояние не ухудшилось, и она не перешла на таблетки, Мия должна была приходить к нему на сеанс каждую неделю, обсуждая события и страшные сны. Сеансы влетали в копеечку, но лишь во время них она могла выговориться, ничего не утаивая.

Мия зашла в квартиру, которую они сняли уже втроем несколько месяцев назад. Никого сейчас не было. После занятий Джина сразу же ехала на свою работу, а Роуг скорее всего куда-то вышла. Она тут же прошла в свою комнату, снимая на ходу куртку. Нужно сложить вещи. На самом деле её зимние каникулы начинаются только завтра днем, но Эйлин попросила её, если она сможет, приехать домой накануне Сочельника и подготовить дом к празднику: закупить продуктов и прибраться, так как она с Ливаем должна была вернуться из очередного отпуска лишь в ночь на двадцать четвертое. Мия согласилась, старательно отбрасывая сравнение со злой мачехой Золушки.

В просьбе приемной матери не звучало приказа. И если бы не та ссора, то Мия вообще бы не задумывалась об этом дольше чем нужно. Она ведь — член семьи, нет ничего предосудительного в том, что она уберет в доме, в котором росла, пока приемная мать с её… парнем путешествуют, наслаждаясь жизнью и друг другом, после тяжелого года траура. Но ссора была, и Мия понимала, что своими действиями пытается угодить Эйлин. Как в детстве. Пытается доказать ей, что она — хорошая и заслуживает права присутствовать на празднике, заслуживает всего того, что ей дали. Заслуживает любви. По этой причине она сейчас складывала в чемодан только темные вещи строгого фасона, когда ей самой хотелось чего-то яркого и праздничного, подчеркивающего её подтянутую, благодаря интенсивным тренировкам, фигуру. Ей хотелось нарядиться для Бена, который, естественно, будет там.

Мия не переставала думать о нём ни на секунду. А тот факт, что она увидит его впервые за столько времени, заставлял нервничать уже сейчас. Что она скажет ему, когда они встретятся?

В последний раз она видела его в зале военного суда в первых числах мая, когда пришла давать свидетельские показания в его защиту. Чтобы не заикаться на трибуне, ей пришлось принять успокоительное. Огромного мужества ей стоило появление на этом суде. Прошло ведь совсем немного времени после того, как она разбила им обоим сердце. Она боялась смотреть ему в глаза. Боялась, что не выдержит и бросится на шею, и расскажет правду. Но меньше всего Мия желала поссорить мать с сыном, и опять же — Бен заслуживал лучшего.

Заседание по его делу было открыто для всех желающих. За некоторое время до этого в СМИ как-то просочилась эта история.

«Офицер ВВС дезертировал, чтобы спасти свою младшую сестру из лап торговцев оружием».

О нём даже делали специальный репортаж. К ней много раз обращались с просьбой дать интервью на камеру, но Мия всегда отказывалась. История получила широкую огласку, и Бен стал настоящей знаменитостью. Некоторые люди устраивали фонды для сбора средств на покрытие юридических услуг. В социальных сетях появились группы в «поддержку Бенджамина Хадсона». Мия состояла во всех, правда под вымышленным именем, отслеживая любую новость, читая комментарии.

Многие были солидарны с его поступком, но были и те, кто осуждал его, нелестно высказываясь на её счет. Мию задевали их слова, но она ничего никому не собиралась доказывать. Ведь их там не было. Никто по-настоящему не знал через что ей пришлось пройти. В таких группах было очень много восхищающихся им женщин и девушек, еще даже не окончивших школу, которые не стеснялись писать под его немногочисленными снимками о своих чувствах и о том, как они хотят быть на её месте. Пустоголовые идиотки. По этой причине она не удивилась, увидев, что половина зала состояла в основном из представительниц прекрасного пола, буквально пожирающих глазами одетого в парадную форму Бена. При одной мысли, что каждая из них готова прыгнуть к нему в постель, даже толком не зная его лично, к горлу Мии поступала желчь.

Рассказав свою историю и выдержав перекрестный допрос, она покинула заседание после того, как судья удалился для принятия решения. Она сделала, что должна была, и у неё не было никакого желания оставаться в одном помещении с толпой красивых соперниц, сидя рядом с приемной матерью, которая в прошлую их беседу явно дала понять, что ненавидит её. Вердикт она узнала позже из новостей. Досрочное увольнение, разжалование и лишение всех привилегий и пособий. Но не тюремный срок, которого требовало обвинение. .К.н.и.г.о.е. д…н.е.т.

У неё словно камень с души упал. Бена не наказали. Но он лишился всего, к чему так упорно стремился. И, несмотря на явное облегчение, она всё равно чувствовала себя паршиво.

Как пройдет их встреча? Что она скажет ему? Наверняка он ненавидит её. Она разбила ему сердце, лишила военной карьеры и за всё это время ни разу не поинтересовалась как у него дела, даже не поздравила с днем рождения в августе! Она правда хотела, особенно в самые тяжелые минуты последнего года. Марк ведь дал ей его новый номер. Но она боялась. Не знала с чего начать разговор и самое главное как. Да и слова Эйлин никак не отпускали её.

Чем дольше Мия тянула, тем страшнее ей было, и тем призрачнее становился шанс на нормальный разговор. Марк — единственный, с кем она общалась из всей семьи всё это время. Добрый Марк, который всё предлагал ей помощь в примирении со своей сестрой. Через него она узнавала все новости. Так она узнала, что Бен поступил в летную школу на коммерческого пилота в Калифорнии, и что Эйлин вновь сошлась с Ливаем некоторое время спустя после трибунала.

До слуха Мии донесся звук открывающейся двери. Она прошла в гостиную, проверить, кто пришел. Это оказалась Роуг.

— Всё-таки решила ехать? — спросила та у Мии, когда она вернулась в