– Лазарро…

– Эта ночь моя. Твоё чудовище хочет всю тебя, Белоснежка.

Мутнеющим взглядом вырываю улыбку Лазарро. Он отпускает мою голову. Я скулю от того, как моя кровь снова устремляется к низу живота. Я возбуждаюсь. Лазарро входит в меня. Его член медленно двигается внутри. Сжимаю губы, глухо вою от усталости. Но тело несогласно со мной. Оно умоляет о продолжении. Удар приходится на мою и без того зудящую ягодицу. Вскрикиваю. Спина выгибается дугой, но руки натягивают ремни, и я падаю обратно. Вибрации ускоряются, как и фрикции Лазарро. Его член с хлопками входит в меня. Он утопает в моей смазке. Я даже слышу это. Удары вновь сыплются на мою кожу. Он щиплет её, а я кончаю. Я не могу больше… снова и снова. Он без устали берёт меня, одаряет болью и наслаждением. Энергия прибывает и вырывается наружу с каждым криком, с каждым стоном. Моё тело покрывает пот. Поцелуи смешиваются с ароматом похоти наших тел. Меня возносит на небеса. Я словно теряю сознание, отделяясь от своей телесной оболочки, и замираю. Я меняюсь… и вижу словно со стороны, как Лазарро трахает меня. Утягивает ремень на моей шее, перекрывая доступ кислорода. Я задыхаюсь, но всё равно рвано дышу. Мне больно, но так сладко. Я хочу бежать, но двигаюсь навстречу его члену, лупящему меня с невероятной силой. Я пытаюсь свести ноги, но лишь раздвигаю их шире, заглатывая его член в себя. Я хочу умереть от переизбытка удовольствия, но живу. Я хочу просить его остановиться, но телом и стонами умоляю продолжать и открыть мне врата нового мира. Я больше не в силах утопать в оргазмах, но я облизываю губы и шепчу: «Ещё».

Всё становится бесконечным. Круги ада. Шлепки. Боль. Крики. Хрипы. Сперма. Его поцелуи. Мои конвульсии. Всё повторяется. А я умираю каждый раз, желая, чтобы он возродил меня в своих руках…

Приятная усталость покрывает каждую частичку моего тела. Оно парализовано изнутри, но ему так легко снаружи. Слабая улыбка появляется на моих губах, когда трусь щекой о подушку. Лёгкий бриз ласкает обнажённое тело. Сначала не могу вспомнить, почему мне настолько хорошо, но потом, по мере того как просыпается сознание, я вспоминаю. Лазарро. Алый свет. Вибрация на моём клиторе и в анальном отверстии. Его член: то внутри меня, то перед моим лицом, то у меня во рту, то снова рядом. Его губы на всех частях моего тела. Полная обездвиженность. Смерть. Крики. Хрипы. Стоны. Всё это слилось в один долгий коридор из удовольствия, по которому я шла очень долго, пока не стало темно.

Моего позвоночника что-то слегка касается.

– Щекотно, – шепчу я. Горло так болит. Его дерёт. Ещё бы… столько кричать, визжать, стонать, выть и скулить.

Приоткрываю глаза, вижу Лазарро, лежащего на боку рядом со мной в кровати. Он водит пальцем по моей спине и улыбается. Наши взгляды встречаются, а в глубине его глаз словно яркий огонь горит.

– Уже четыре часа дня, Белоснежка. Мне стало очень скучно без тебя, – говорит, продолжая водить пальцем по моим обнажённым плечам. Затем убирает волосы с моего лица и касается щеки.

– Я ещё жива… мне казалось, что вчера я умерла.

– Так и было. Прошлое умерло, а вместе с ним и часть тебя. Теперь это место пустует, и ты заменишь его чем-то другим. Как себя чувствуешь?

Прислушиваюсь к своим ощущениям.

– Между ног всё как-то странно… словно продолжает пульсировать. Как будто у меня там сердце. Или это пульс. Не знаю. Зудит ещё так, – признаюсь я.

Лазарро усмехается, и вид у него такой довольный.

– Ты удивлена? Ты кончила двадцать три раза. Я трахал тебя одиннадцать раз. Отключилась ты около семи утра, потеряв сознание от переизбытка удовольствия.

– Что? – шепчу совершенно шокированная, приподнимаясь на локтях, и кривлюсь от неприятных ощущений на ягодицах и между ног.

– Такое, вообще, возможно? Это же… это… сколько часов? Уму непостижимо. И ты ни капли не устал? – добавляю я.

– До сих пор жду, когда устану. Нет. Большую часть дня я смотрел на тебя и долго держался, чтобы не разбудить. Ничего не помогло, я пытался даже плавать, но без тебя это так скучно. Никто не надоедает своим зудением над ухом. Никто не бросает мне вызовов. Тишина. Бесит, – недовольно выговаривает Лазарро.

Прыскаю от смеха и качаю головой.

– Ты сумасшедший, но я хочу знать, что ты со мной вчера сделал. Ремень я помню, но потом… внутри меня всё жужжало…

– Да, очень интересная игрушка. Мы ещё и другие попробуем. Это был массажёр клитора и анального прохода. Я разрабатывал тебя для своего члена. Он очень хочет попасть в твой зад. Безумно. И раз у тебя всё остальное болит, то это…

– Даже не думай. Нет, – быстро говорю, отрицательно мотая головой. – Нет. Не сегодня. По мне словно грузовик проехался. Нет. Оставь в покое мою задницу.

Лазарро обиженно супится и глубоко вздыхает.

– Капризная Белоснежка, – бубнит он.

– Ненасытный извращенец, – парирую я с улыбкой.

– Идеальный. Скажи это. Скажи, что я идеален. – Лазарро придвигается ближе ко мне и кладёт ладонь мне на ягодицы. От этого прикосновения кожу слегка покалывает, а между ног становится влажно. Сколько можно? Это ненормально. У меня, действительно, там всё болит, а предавшее меня тело словно не замечает этого.

– Лазарро, нет. – Убираю его руку и переворачиваюсь на спину. Окидываю взглядом своё тело и вижу синяки на белой коже, как и множество засосов на бёдрах.

– Ты кусал меня. Ты совсем больной? – бурчу, бросая на него недовольный взгляд.

– Ты прокусила мне кожу. – Он возмущённо показывает другую ладонь, где явно видны следы от зубов и уже затянувшиеся ранки.

Охаю.

– Я не помню…

– Да, такое тоже бывает. Твоё сознание жило само по себе. То есть оно просто дышало похотью и ничего не соображало, а только чувствовало. Мне понравилось. А тебе? Это было настоящим свиданием. Оно прошло именно так, как я хотел. Понравилось? Или тебе ближе потный мудак? – спрашивает Лазарро, и я хрюкаю от смеха.

– Понравилось.

– И? Продолжай. Я хочу знать твои мысли. Я вижу твои глаза, которые говорят очень о многом. Но мне нужны слова. Я не желаю обмануться этими взглядами, – приказывает Лазарро.

– Ты хочешь забраться в мою голову, но… – Переворачиваюсь на живот и встаю на колени. Подползаю к нему, опрокидываю на спину и забираюсь сверху.

– Я тебе не скажу, – выдыхаю ему в губы. – Это останется со мной. Единственное, что тебе следует знать – не Италия виновата в том, что я возбудилась от боли, а ты. Твоя боль сводит меня с ума. Она делает меня безумной, похожей на тебя. Она такая… странная, как и ты. Я не верила тебе раньше, искала ложь в твоих словах. Я извиняюсь за то, что была так глупа. И благодарю тебя за то, что показал мне другую сторону жестокости. Она может быть очень… обморочной. Первый раз. Твой.