отдав честь, быстрым шагом вышел из палатки, на ходу забрав протянутые расторопным роханцевским ординарцем шлем с перчатками.

В палатке воцарилась тишина. Оставшиеся офицеры молча переглядывались друг с другом и то и дело косились в сторону помрачневшего Роханцева.

– Да уж, вот и попраздновали, – произнес наконец один из них, отставляя в сторону так и не выпитый бокал с вином, – все настроение насмарку.

– Да нет, все правильно, – сказал Нарсев, поднимаясь со своего места, и, повернувшись к Роханцеву, вскинул раскрытую ладонь к голове. – Разрешите идти, господин генерал.

Тот только молча отмахнулся и, проводив ратнинанта взглядом, посмотрел на все еще стоящего столпом Райзова, чье пунцовое лицо прямо кричало о едва сдерживаемом раздражении.

– Господин рудничий, вы что-то хотели сказать?..

– Естественно, господин генерал! – выпалил тот, подхватывая выпавший из глаза монокль и водружая его на место. – Хочу спросить, почему вы позволили этому… этому, – он на миг задохнулся от переполняющего его возмущения, – какому-то там полковнику разговаривать с вами… с нами в таком тоне?

– Ему можно, – спокойно ответил Роханцев, подходя к своему месту во главе стола и опускаясь на заботливо придвинутый ординарцем стул.

– Это еще почему?! – взвизгнул рудничий. – Да кто он такой, кем себя возомнил! Если вы его не накажете, то я доложу в штаб армии, и тогда он будет иметь дело…

– А вот этого делать не стоит, господин Райзов, – в голосе Андре засквозили нотки металла. – Господин Эйтан, конечно, погорячился, и я более чем уверен, что он уже сожалеет об этом своем проступке, а посему не стоит никуда докладывать.

– Но это просто возмутительно, и я этого так не оставляю, – бросил рудничий, вздергивая подбородок. – Кем бы ни был этот ваш Эйтан, но грубить старшим офицерам, в присутствии генерала и полномочного представителя штаба армии – это просто верх наглости и бестактности.

– Воля ваша, – равнодушно пожал плечами Андре и пододвинул к себе наполненный вином бокал. – Господа, – сказал он, вставая со стула и поднимая его. – Как бы там ни было, но я все же хочу сегодня выпить за всех наших летчиков и в первую очередь за тех, кто погиб. Как там они говорят, когда поминают?

– Чистого неба под крыльями, – тихим голосом произнес один из офицеров.

– Вот именно, – Андре бросил быстрый взгляд на говорившего и, благодарственно кивнув, продолжил: – Чистого им неба под их крыльями, господа. И пусть Пресветлый примет их в свою обитель.

* * *

Чаклин ласково похлопал «шестнадцатый» по законцовке и махнул рукой техникам, которые тут же подхватили его под крылья, разворачивая и закатывая машину в ангар. Бросив прищуренный взгляд на безоблачный небосклон, он тяжело вздохнул и, зевнув, неторопливо направился в сторону КПП. Конечно, по идее, следовало сразу же после прилета отправиться домой и отоспаться, но он по старой фронтовой привычке дождался, пока механики закончат проверку самолета, помогая им по мере сил, и вот сейчас чувствовал себя совершенно разбитым. Казалось, что все напряжение последней недели дало о себе знать в один момент, стоило лишь немного расслабиться и подумать об отдыхе. Захотелось рухнуть в пыльную траву, что росла вдоль утрамбованной полосы взлетного поля, и, уткнувшись носом в землю, замереть неподвижно, слушая звуки призаводского аэродрома.

Поборов в себе это желание, Чаклин мотнул головой, отгоняя упорно накатывающую дрему, и ускорил шаг. Поравнявшись со скучающим на КПП молоденьким солдатом, который при виде приближающегося летчика подтянулся и быстро привел себя в порядок, оправив ремень и сбившуюся под ним в ком мешковатую гимнастерку, он притормозил и сунул руку в нагрудный карман кителя.

– Лейтенант Кротвин уже проходил? – поинтересовался он у постового, доставая из кармана и протягивая ему летную книжку.

– Так точно, господин аэр-лейтенант, проходил.

– Давно?

– Около часа назад, – ответил тот, возвращая Ладиславу документ и вскидывая открытую ладонь к виску.

– Понятно, – Чаклин сунул книжицу обратно в карман и, отдав честь в ответ, хотел было идти дальше, но голос солдата заставил его остановиться.

– Господин аэр-лейтенант, если вы в город, то подождите немного, скоро туда грузомобиль пойдет, так уедете вместе с ним, чего ноги-то зря бить. А пока можете тут посидеть, подождать, – солдат указал на небольшую самодельную скамейку, вкопанную под растущим рядом с будкой пропускного пункта деревом.

Ладислав с благодарностью кивнул и, усевшись, закрыл глаза, устало откинувшись на холодную кирпичную стену КПП. Наверное, он немного задремал, потому как ему начало казаться, что он вновь дома, сидит на завалинке, ожидая, когда мать позовет обедать, и резкий оклик часового заставил его невольно вздрогнуть и открыть глаза. Мотнув головой, он зевнул и, приподнявшись, заглянул за угол будки, обнаружив, что часовой разговаривает с каким-то незнакомым ему мужчиной, который своим невзрачным видом живо напомнил ему одного из мелких чиновников, что всю свою жизнь проводят в пыльных кабинетах, постоянно перебирая и сортируя мало кому понятные бумажки.

– Но как же, – произнес незнакомец. – Мне надо, мне сказали…

– А я сказал не положено, – резко оборвал его часовой. – Это режимный объект. Обратитесь сперва в городскую комендатуру или в заводоуправление.

– Но мне надо, – настаивал мужчина, нервно теребя в руках и без того поношенную шляпу. – Поймите, мне пришла бумажка из КВБ, там сказано… Да вы сами почитайте, где же она, – он принялся судорожно хлопать себя по карманам серого помятого пиджака, приговаривая: – Ну куда же я ее подевал, куда…

Ладислав быстро оправил китель, на всякий случай расстегнул клапан кобуры и, выйдя из-за будки КПП, подошел к разговаривающим.

– Аэр-лейтенант Чаклин, – представился он, вскинув руку к форменной кепи. – Что у вас тут произошло?

– Да вот гражданский, господин лейтенант, пытается пройти на аэродром. Утверждает, что очень надо, но толком не объясняет почему. Может, вызвать наряд?

– Да как не объясняю, – всплеснул руками мужчина. – Я же говорю, что приходили из КВБ, принесли бумажку… Да где ж она… А, вот…

В руках «невзрачного» появился изрядно помятый кусок бумаги, который он и протянул Ладу, бросив на караульного поверх очков уничижающий взгляд. Лад взял листок, аккуратно расправил его, быстро пробежал глазами по предписанию и, окинув незнакомца задумчивым взглядом, спросил:

– Помимо этой писульки документы какие-нибудь имеются?

– Естественно, – закивал головой мужчина, вновь принявшись суетливо шариться по карманам своего пиджака. – И выписка из комендатуры моего города, подтверждающая адрес проживания, место работы, и личностная книжка, правда еще старая – имперская, новые только недавно выдавать стали и всем не хватает. Все есть, погодите… А, вот…

В руки Ладислава перекочевала изрядно замусоленная темно-зеленая книжица, внутри которой обнаружился листок выписки из комендатуры.

– Нарислав Яргель – преподаватель физико-математической дисциплины в Куранском лицее.

– Куранском. Это