– Такое бывает только в романах.

– У вас есть более здравые предложения?

– Да, – ответил Матален.

– Что же вы молчите? – закричали все хором.

– Сейчас я вам все объясню, но сначала зажгу захваченную из дома смоляную свечу. Снаружи ее видно не будет – потайная дверь не пропускает не только звук, но и свет.

Матален достал из кармана огниво и трут. Несколько мгновений спустя вспыхнул огонь, от которого маркиз зажег смоляную свечу.

Сегодня об этом источнике света все совершенно забыли и даже в ландах его можно увидеть только в самых бедных домах. Но в описываемые нами времена смоляными свечами пользовались люди, весьма даже состоятельные, особенно когда слабого лучика было достаточно, чтобы собраться за столом или заняться домашними делами.

К тому же свет, который давала смоляная свеча, был подслеповатый и тусклый – длинный язычок пламени судорожно колыхался над фитильком, распространяя вокруг черный едкий дым.

Тем не менее, когда она вспыхнула своим скудным пламенем, шесть человек, собравшихся в подвале, испытали неподдельное удовлетворение от возможности вновь лицезреть друг друга. Они сжали друг другу руки, будто только что избежали смертельной опасности. Эта смоляная свеча стала для них настоящей благодатью.

– А теперь, – сказал Матален, – слушайте.

– Говорите, мой дорогой друг.

– Только что мы говорили, что все дороги тщательно охраняются.

– Да.

– Это не так.

– Что вы имеете в виду?

– Один путь все еще остается свободным.

– Какой еще путь?

– Тот самый, которым вы, Жан-Мари, воспользовались, чтобы попасть сюда.

– Река?

– Да.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что искать вас на реке никому даже в голову не придет.

– В самом деле, – молвила Кадишон.

– Мы найдем вам хорошую лодку.

– Ну хорошо… а дальше?

– Завтра вечером, когда начнет темнеть, сядете в нее.

– А где я буду прятаться эти двадцать четыре часа?

– Да погодите вы. Господин Безомб, управляющийся с лодкой, как никто другой, поможет вам выйти из бордоского порта.

– А если к нам привяжутся таможенники?

– Вы без труда сможете доказать им, что никакой контрабанды не везете.

– Он прав.

– Как только достигнете Лормонской переправы, Безомб сойдет на берег, а вы будете продолжать плыть по течению до тех пор, пока не начнется прилив. Тогда вы заплывете в камыши, пришвартуете лодку к берегу и спокойно уснете. И поверьте – искать вас там никто не будет.

– А он хитрец, этот бывший маркиз! – сказал мясник Каперон, искренне восхищаясь Маталеном.

– Следующей ночью вновь дождетесь момента, когда течение понесет вас вниз по реке.

– Но так я никогда не доберусь до моря.

– Надеюсь, все же доберетесь, черт возьми! А пока вы будете небольшими переходами вместе с отливом спускаться вниз по реке, мы отправим верного человека дожидаться вас в Ришаре.

– В Ришаре? – спросили собравшиеся, которых слова Маталена интриговали все больше и больше.

– Да. Вы, может быть, не знаете, но сейчас в порту Ришара застряла с дюжина кораблей, которые не могут выйти в море из-за встречного ветра. Но стоит подуть легкому бризу, как они тут же снимутся с якоря.

– Ну и что?

– А то что с одним из их капитанов меня связывает дружба. Он согласился взять Жана-Мари на борт и высадить его в целости и сохранности в каком-нибудь порту Индии или Америки.

– Ну хорошо. А кого вы пошлете к этому капитану?

– Говорю же вам – надежного человека.

– И все-таки?

– Я поеду сам.

– Вы?

– Да, я. Вы мне доверяете?

– Безусловно.

– Да, у меня лишь одна рука и только один глаз, но ног, слава богу, две и всадник из меня по-прежнему довольно приличный. Поэтому до Ришара я доеду за каких-то тридцать шесть часов, в то время как Кадевилю, чтобы доплыть до устья Жиронды, по моим подсчетам, понадобится четверо суток.

– Жан-Мари, могу я дать тебе один совет? – спросил Безомб.

– Слушаю тебя.

– Когда будешь спускаться вниз по этой самодвижущейся, как ты ее недавно назвал, дороге, старайся держаться середины реки.

– Почему?

– Во-первых, так ты будешь застрахован от неприятных сюрпризов, а во-вторых, если погода испортится, то волны в устье, ширина которого в районе Пойяка достигает нескольких лье, посередине реки будут менее крутыми, стремительными и опасными, чем у берегов.

– Теперь, Матален, скажите: как называется судно, которым командует ваш друг?

– Корабль называется «Океан», а капитана зовут Брэдиберри. Он баск, человек верный и преданный.

– Отлично. Мне осталось лишь окончательно выяснить вопрос, с которым я к вам уже обращался: если я отправлюсь в плавание только завтра ближе к ночи, где мне прятаться все это время?

– Как «где»? Здесь же.

– А есть что?

– Я все предусмотрел.

– В самом деле?

– Откройте-ка вон тот ящичек стола.

Жан-Мари повиновался и обнаружил в ящичке трухлявого стола две ковриги хлеба весом в фунт каждая, а также свежие и сушеные фрукты.

– На войне – как на войне, Жан-Мари, – продолжал маркиз. – Эти двадцать четыре часа вам придется обойтись без мяса.

– Не страшно!

– А теперь мы должны с вами расстаться.

– Я останусь с мужем, – сказала Кадишон.

– До завтрашнего вечера?

– Да.

– Но еды на двоих будет маловато, – сказал маркиз.

– Принесите нам что-нибудь ночью.

– Сегодня?

– Да, сегодня.

– Хорошо. До свидания!

– А может, и прощайте!

– Лично я, Жан-Мари, должен с вами попрощаться, – заметил Матален. – В четыре часа утра я оседлаю коня, отправлюсь в путь и к вечеру уже буду в Пойяке, где и заночую.

– В таком случае, мой дорогой Матален, спасибо вам за все и прощайте! – сказал Жан-Мари. – Что бы ни случилось, какая бы судьба меня ни ждала, через что мне ни пришлось бы пройти, знайте, друг мой, я никогда не забуду того, что вы для меня сделали. Я всегда буду помнить, что если задумала мой побег Кадишон, то осуществили его вы. Благодаря вашей энергии и присутствию духа я остался жив и обрел свободу. Еще раз вас за все благодарю! Дай Бог, чтобы в один прекрасный день у меня появилась возможность доказать вам мою признательность не только на словах! Послушайте, Матален, перед тем как уехать, попросите меня о чем-нибудь.