Фабиоле пришлось сделать над собой усилие, чтобы отвернуться от маяка. Его вечное пламя хорошо освещало главную гавань. Вдоль пристани тянулись огромные склады. А по другую сторону покачивался на воде густой лес мачт тех самых египетских кораблей, которые доставили сюда войска. Глубина у причалов позволяла пришвартоваться здесь любому, даже самому большому судну. На палубах толпились моряки, намеревавшиеся наблюдать за побоищем, которое вот-вот должно было начаться.

Оглянувшись по сторонам, Брут громко и энергично выругался.

Египтяне отлично выбрали место для засады. Высокие стены справа позволяли поместиться на причале только двум когортам. А остальные находились на широкой площади, ограниченной с одной стороны гаванью. Как только колонна римлян остановилась, загремели боевые кличи. Со стороны хвоста колонны донесся знакомый всем шипящий звук летящих стрел, и тут же раздались крики раненых.

— Цезарь, эти мерзавцы, наверно, прятались в переулках! — крикнул Брут.

— Чтобы не дать нам отступить, — с величайшим спокойствием отозвался Цезарь. — Глупцы. Разве я когда-нибудь бегал от врагов?

— Что будем делать?

Не успел Цезарь ответить, как раздались гортанные крики египетских командиров. Множество камней просвистело в ночном небе и посыпалось на не успевших подготовиться легионеров. За камнями сразу же последовали копья; они описывали невидимую дугу и смертоносным градом летели вниз. Многие легионеры были ранены, некоторые погибли на месте. Кому-то выбило глаз, кто-то валялся на земле раненый или оглушенный.

В десяти шагах от Фабиолы один из центурионов рухнул как подкошенный, дернулся несколько раз и затих. Она в ужасе смотрела на убитого.

Бедняга только-только успел снять шлем с плюмажем из конского волоса, чтобы вытереть пот со лба. Сейчас в его пробитом черепе зияла овальная вмятина, из которой сочилась кровь и какая-то прозрачная жидкость.

— Щиты! — прогремел Цезарь.

Схватив выпавший из руки убитого центуриона скутум, Брут метнулся к Фабиоле и привлек ее к себе. Укрытая щитом, она получила редкую возможность увидеть действия римского легиона в бою. Хотя от камней и копий многие пострадали, оставшиеся невредимыми легионеры не ударились в панику. Они мгновенно закрыли бреши, образовавшиеся в их рядах, и следующий град камней и копий уже прогремел по щитам, не причинив никому никакого вреда.

— Здесь оставаться нельзя, — сказала Фабиола. — Они убьют нас.

— Подожди, — улыбнулся Брут. — Сейчас увидишь.

— Факельщики, факелы назад. Во вторую когорту, — приказал Цезарь. — Быстрее!

Его приказ был мгновенно выполнен.

— Передние ряды! — продолжал командовать Цезарь. — Копья на изготовку! Целиться вдаль!

Сотни легионеров вскинули правые руки с пилумами.

— Бросай!

Копья, брошенные в ответ римлянами, пролетели по высокой дуге над египетскими легионерами. Фабиола видела, как железный дождь посыпался на незащищенных доспехами пращников и лучников, поразив сразу множество воинов. Крики, раздавшиеся в тылу египетских легионеров, поубавили их решимость; они, похоже, дрогнули. А возможности прийти в себя им не дали.

— Первая когорта, в атаку! — резко и четко прозвучал голос Цезаря. — Пилумы бросать по возможности!

Воины вместе со своим полководцем прошли сквозь огонь и воду по всей Европе. Они вместе побывали в Галлии, Германии, Британии, Испании и Греции, и никогда вождь не обманывал их ожиданий.

С грозным ревом передние ряды кинулись на египтян. На бегу легионеры швыряли свои копья, которые если и не ранили врагов, то втыкались в их щиты и мешали им обороняться.

— Вторая когорта! Приготовить факелы! — вновь загремел Цезарь.

Фабиола все еще не понимала, что затеял полководец, а вот Брут сообразил сразу. Его лицо расплылось в широкой улыбке.

— К кораблям! Поджигай паруса!

Солдаты Цезаря восторженно заорали.

— Бросай!

Описывая в темноте изящные дуги, крутясь в воздухе, разбрасывая искры, над водой одновременно полетело множество факелов. Пожалуй, никогда еще Фабиола не видела столь красивого зрелища. И столь разрушительного. Сразу же с кораблей и золоченых барок послышались испуганные вопли. Одни факелы гулко ударялись о палубу, другие с бессильным шипением упали в море.

Не так уж много факелов попало в туго свернутые паруса, но и этого хватило. Высушенная солнцем и морскими ветрами тяжелая ткань занялась как солома. Факелы добавляли в зарево темно-красные языки своего пламени. Это было потрясающе красиво.

Соломенно-желтый огонь быстро распространялся и вскоре достиг верхушек мачт. Несмотря на всю свою ненависть, Фабиола не могла не восхититься изобретательностью Цезаря.

Опешившие от неожиданности египетские солдаты испуганно кричали. Они могли вот-вот лишиться своего флота.

И тут на них обрушились римские легионеры.

* * *

Попасть в Александрию оказалось нетрудно. Совершив довольно продолжительный переход под лучами клонившегося к закату солнца, двое друзей добрались до южных ворот, где их без лишних вопросов пропустили внутрь. Стража была многочисленной — все египтяне, хотя и в кольчугах и шлемах римского образца, — но никто не проявлял особого рвения, и на двух утомленных путников в покрытых густой пылью, замызганных одеждах не обратили внимания. Солдат гораздо больше занимало приближение заката, когда нужно будет закрыть Врата Солнца и отправиться отдыхать. Несмотря на то что Ромулу и Тарквинию не терпелось узнать, что происходит, они решили не расспрашивать стражников. Не стоило слишком торопиться, тем более что, если бы у них обнаружили доспехи и оружие, можно было бы нажить большие неприятности. То, что их интересовало, следовало выяснить у простых горожан.

Но в городе царила странная тишина. Точнее говоря, он казался чуть ли не опустевшим. Аргеус, главная улица, протянувшаяся с севера на юг, была почти безлюдна. Лишь несколько человек бродили между обелисками, фонтанами и пальмами. Лавки, где обычно торговали едой, питьем, керамикой и различными изделиями из металла, закрыли и заперли свои двери. Даже огромные храмы пустовали.

Судя по всему, предсказание Тарквиния сбывалось — в городе воевали.

Подозрения друзей еще сильнее укрепились при виде египетских войск, собиравшихся возле больших зданий, похожих на казармы. Отлично понимая, что их легко могут принять за врагов, Ромул и Тарквиний поспешно нырнули в ближайший переулок, с глаз долой. Но и на следующей улице оказалось полно воинов. Руководствуясь советами Гиеро и положением солнца, они пробирались по прямоугольной сетке улиц к центру. Беспокойство Ромула делалось все сильнее, по мере того как они удалялись от южных ворот. Но им пока что не удалось встретить ни одного человека, с которым можно было бы поговорить. А Тарквиний походил на одержимого — быстро шагал вперед с выражением крайнего нетерпения на лице.