— Да ничего. Ваше право. — Она задрала голову, указывая на верхние этажи здания. — Но, сэр… — Она замолчала в нерешительности, что было абсолютно не в ее привычках. — Тот парень, Корсико.

— А-а, внедренный Хильером репортер? Мы ничего не можем тут поделать. В этом вопросе Хильер прислушивается к Доводам разума не более, чем обычно.

— Пока этот журналист держится в рамках, — успокоила его Хейверс — Дело не в этом. Его, похоже, ничего не интересует, кроме… вас. Хильер говорил, что Корсико будет делать очерки о тех, кто ведет расследование, но мне кажется…

Она явно испытывала неловкость. Линли видел, что ей очень хочется закурить, потому что табак помогает собрать мужество в кулак. Он сам закончил мысль:

— …что это не самая лучшая идея — рассказывать широкой публике об оперативниках.

— Об этом просто не может быть и речи, — подхватила Хейверс — Я не хочу, чтобы какой-то писака копался в моем белье.

— Я сказал Ди Харриман, чтобы она выложила как можно больше сплетен. Расчет таков, что выяснение всех деталей моего неприглядного прошлого надолго его займет. Ди получила инструкции не стесняться, расписывая мои приключения: Итон, Оксфорд, любовные похождения, аристократические хобби вроде парусного спорта, лисьей охоты…

— Ни черта себе, неужели вы…

— Конечно нет. То есть да, но только однажды, когда мне было десять лет, и того раза мне хватило, чтобы возненавидеть охоту всем сердцем. Но Ди может говорить и о затравленных лисах, и о десятках девиц, танцующих по мановению моего пальца, — лишь бы подействовало. Я хочу, чтобы некоторое время репортер не совался с расспросами к членам команды. И если будет на то воля небес — и если Ди хорошо выполнит свою задачу, а все остальные догадаются и подыграют, — то мы завершим следствие еще до того, как он приступит к следующему очерку.

— Но вы же не хотите увидеть свой портрет на первой полосе «Сорс»! — воскликнула Хейверс — «Граф, ставший копом» или тому подобную чушь.

— Такое может только в страшном сне присниться. Но если мой портрет в бульварной газетенке предотвратит утечку информации, я готов потерпеть.

На стоянке они разошлись каждый к своему автомобилю: рабочий день подходил к концу и было бы логично, чтобы Хейверс после разговора с Миншоллом отправилась прямо домой. Пережив несколько неприятных мгновений, когда казалось, что ее машина вообще не заведется, Барбара последовала за «бентли» шефа в своей чихающей «мини».

В участке на Холмс-стрит их ждали. Джеймс Барти — дежурный адвокат — должен был прибыть минут через двадцать, так что Линли с Хейверс получили возможность немного передохнуть. Они расположились в комнате для допросов, отклонив предложение выпить по чашке чая. Когда наконец появился Барти, с крошками песочного пирожного в уголках губ, то выяснилось: он понятия не имеет, с чего бы это клиент выразил желание говорить. Во всяком случае, адвокат Миншоллу этого не советовал. Он предпочел бы подождать, пока полиция не раскроет карты, поведал Барти детективам из Скотленд-Ярда. А то, что у полиции что-то есть, можно не сомневаться — иначе как объяснить столь быстро предъявленное обвинение в убийстве, а, суперинтендант?

Появился Барри Миншолл, так что Линли не успел ответить адвокату. Фокусника привел из камеры дежурный сержант. На этот раз Миншолл был в темных очках. Выглядел он так же, как и в прошлый раз, только щеки и подбородок покрыла белесая щетина.

— Ну что, обживаетесь в камере? — спросила Хейверс — Домой пока не хочется?

Миншолл проигнорировал это замечание. Линли включил магнитофон, назван дату, время и фамилии присутствующих.

— Мистер Миншолл, вы заявили о желании что-то рассказать, — сказал он. — Что именно вы хотите сказать?

— Я не убийца.

Кончик языка Миншолла высунулся и ящерицей пробежался по губам — бесцветная плоть лизнула бесцветную плоть.

— Неужели вы надеетесь, что в вашем фургоне мы не найдем ни отпечатков пальцев, ни других улик? — спросила Хейверс — А ведь есть еще и ваша берлога. Кстати, когда вы там последний раз убирались? Или хотели приберечь для нас побольше материала?

— Я не отрицаю, что знал Дейви Бентона. И знал других. Мальчиков, которые сфотографированы полароидом. Я знал их. То есть знаю. Наши пути пересеклись, и мы стали… друзьями, можно так сказать. Или, скажем, я учитель, а они — ученики. Я — наставник, а они… ну неважно. И я признаю, что они приходили ко мне в квартиру. Дейви Бентон и остальные мальчики с фотографий. Но приходили только для того, чтобы научиться делать фокусы. Меня ведь часто приглашают выступать на детских праздниках, и чтобы не возникало вопросов… — Он громко сглотнул. — Послушайте, вы и сами знаете, что люди сейчас подозрительны, и это объяснимо. Допустим, одетый Санта-Клаусом мужчина сажает к себе на колени девочку и запускает руку ей в трусики. Или клоун приходит в детское отделение больницы и уводит несмышленого малыша в подсобку. Такое встречается сплошь и рядом, поэтому я хотел показать родителям, что я не представляю угрозы для детей. А сопровождающий фокусника юный ассистент… это сразу внушает доверие. И Дейви мне нужен был именно для этого.

— Для того, чтобы быть вашим ассистентом, — повторила Хейверс.

— Верно.

Линли затряс головой и склонился над микрофоном.

— Я завершаю допрос… — Он глянул на часы и назвал время, затем выключил магнитофон и поднялся со словами: — Хейверс, мы напрасно потеряли время. Увидимся завтра утром.

Хейверс с удивлением взглянула на него, но тоже поднялась.

— Хорошо, — сказала она и двинулась вслед за Линли к двери.

— Постойте! — встрепенулся Миншолл. — Я не…

Линли развернулся к нему:

— Это вы подождите, мистер Миншолл. А заодно послушайте. Хранение и распространение детской порнографии. Совращение малолетних. Педофилия. Убийство.

— Я не…

— Я не собираюсь сидеть здесь и выслушивать сказки, как работает ваша школа для юных волшебников. Вас видели с этим мальчиком — на рынке, в вашем доме. И мы только начали вами заниматься, так что это далеко не все. Мы найдем его отпечатки повсюду, где бываете вы, и на нем самом найдем ваши отпечатки.

— Вы не найдете…

— Еще как найдем. И не позавидую адвокату — если кто-нибудь вообще согласится защищать вас в суде, — которому придется придумывать объяснения этим свидетельствам перед присяжными. Они будут гореть желанием поскорее засадить вас за решетку, потому что вы трогали своими грязными руками маленького мальчика.

— Они не были маленькими…

Миншолл оборвал себя и откинулся на спинку стула.

Линли не сказал ни слова. Хранила молчание и Хейверс. Внезапно в помещении стало тихо, как в усыпальнице сельской церкви.

— Вы не хотите проконсультироваться, Барри? — произнес Джеймс Барти.

Миншолл покачал головой. Линли и Хейверс замерли на том же месте, где стояли. Еще два шага, и они окажутся за дверью. Фокусник должен был действовать, и немедленно. Наверняка он это понимает, ведь он совсем не глуп, подумал Линли.