— Это слово ничего не значит, — заговорил Миншолл, будто в доказательство соображениям Линли. — Слово «не были». Это не такая оговорка, о чем вы подумали. Те мальчики, которые умерли, — другие, не Дейви, — не имели ко мне никакого отношения. Вы ничего не найдете, клянусь Богом. Я не знал их.

— Не знал в библейском смысле или как? — спросила Хейверс.

Миншолл бросил на нее яростный взгляд, что было видно даже через темные очки. «Вам не понять», — говорило выражение его лица. Линли почувствовал, как Хейверс ощетинилась. Он слегка прикоснулся к ее руке, давая знак, что пора возвращаться к столу.

— Что вы можете нам рассказать? — спросил он Миншолла во второй раз.

— Включайте магнитофон, — ответил тот.

— Это совсем не то, что вы думаете, — таковы были первые слова Барри Миншолла после того, как Линли вновь включил магнитофон. — Такие, как вы, вобьют себе в голову что-нибудь, а потом подтасовывают факты, чтобы все выглядело гладко. Но на этот раз все было совсем не так, как вы думаете. И то, как Дейви Бентон был… все тоже совсем не так. Только сразу должен предупредить: вы не сможете правильно воспринять, что я собираюсь рассказать, потому что смотрите на мир иначе, чем я, и не захотите понять мою точку зрения. Я хочу пить. В горле пересохло, а история длинная.

Линли ненавистна была даже мысль о том, чтобы удовлетворить просьбу — любую — этого человека, но он кивнул Хейверс, и она вышла, чтобы принести Миншоллу воды. Вернулась уже через минуту с пластиковым стаканчиком в руках, который выглядел так, будто она нашла его в женском туалете (так оно, скорее всего, и было). Она поставила его перед Миншоллом, и он заглянул внутрь, словно проверяя, не плюнула ли она в стакан. Убедившись, что вода на вид терпима, он сделал глоток.

— Я могу помочь вам, — сказал он, — но сначала давайте договоримся.

Линли потянулся к магнитофону, намереваясь в очередной раз выключить его и завершить беседу.

— Я бы на вашем месте не торопился, — остановил его Миншолл. — Вы нуждаетесь во мне не меньше, чем я — в вас. Я знал Дейви Бентона. Научил его нескольким простым фокусам. Я наряжал его как ассистента. Он ездил в моем фургоне и бывал у меня дома. Но это все. За все время нашего знакомства я пальцем к нему не притронулся — в вашем смысле этого слова, хоть он и напрашивался.

От гнева Линли бросило в жар.

— На что, черт возьми, вы намекаете?

— Я не намекаю, а говорю. Излагаю факты. Информирую. Называйте как хотите, сути дела это не меняет. Мальчишка имел склонность. Как минимум он думал, что имеет склонность, и искал доказательства. Хотел попробовать и понять, что это такое. Каково это — мужчина с мужчиной.

— Вы же не думаете, будто мы поверим…

— Да мне все равно, верите вы или нет. Я говорю вам правду. Более того, похоже, я был не первым мужчиной, с которым Дейви хотел проверить свою теорию, потому что подход его был самым что ни на есть прямолинейным. Только мы остались наедине, как он положил руку мне на лобок. Он счел меня одиночкой — я и есть одиночка, чего уж там, — и рассудил, должно быть, что со мною можно будет рискнуть и попробовать. Но я сразу сказал: с несовершеннолетними дела не имею. Возвращайся, когда исполнится шестнадцать лет.

— Вы лжете, Барри, — сказала Барбара Хейверс — Ваш компьютер чуть не лопается от детской порнографии. С грязными картинками вы даже за рулем не расставались. Каждый вечер перед монитором компьютера вы трахали свой кулак, а теперь хотите, чтобы мы поверили, будто это Дейви Бентон домогался вас, а не наоборот?

— Вы можете думать все, что вам угодно. Что вы и делаете, судя по всему. А почему бы и нет, ведь перед вами какой-то несчастный урод. Как будто я не знаю, что вы там себе думаете: он выглядит как чудовище, значит, он и есть чудовище.

— И часто вы пользуетесь этим приёмчиком? — спросила Хейверс — Полагаю, действует эффективно, в нашем-то обществе. Что может быть проще: направить неприязнь на самих себя. Должно быть, и на детях срабатывает. Да вы чертовски сообразительны, приятель! Получите приз — вы нашли очень ловкий способ обратить свою внешность себе на пользу.

— Видимо, вы не до конца осознаете всю сложность своего положения, мистер Миншолл, — заговорил Линли. — Разве мистер Барти, — кивнул он в сторону адвоката, — не объяснил вам, что случается с теми, кого обвиняют в убийстве? Всю процедуру, начиная с магистрата и вплоть до…

— В городской тюрьме вас встретят с распростертыми объятиями, — вставила Хейверс, — У них есть особый приветственный ритуал для совратителей детей вроде вас. Вы не знали этого, Барри? Вам придется нагнуться.

— Я не…

Линли щелкнул выключателем.

— Очевидно, ваш клиент нуждается в дополнительном времени на раздумья, — сказал он Джеймсу Барти. — А тем временем свидетельства против вас накапливаются, Миншолл. И как только мы убедимся, что вы были последним человеком, который видел Дейви Бентона живым, можете считать свою судьбу решенной.

— Я не…

— Попробуйте убедить в этом присяжных. Мы собираем улики, передаем дело в суд. После этого вы нас больше не интересуете.

— Я могу вам помочь.

— Думайте лучше о том, как помочь себе.

— Я могу предоставить важную информацию. Но вы получите ее, только заключив со мной сделку, потому что если я заговорю, то стану не самым популярным человеком.

— А если вы не заговорите, то окажетесь за решеткой как убийца Дейви Бентона, — сказала Барбара Хейверс — И на вашей популярности, Барри, это скажется не лучшим образом.

— Я предлагаю следующее, — решил Линли. — Выговорите, что знаете, и молитесь Богу, чтобы полученные от вас сведения заинтересовали нас больше, чем ваши грехи. Но прошу вас не заблуждаться, Барри, сейчас вам предъявлено обвинение как минимум в одном убийстве. Если в результате вашего рассказа о Дейви Бентоне окажется, что вы не виновны в его смерти, а виновны в чем-то другом, то тюремный срок не будет столь большим, как за убийство. Если только вы не сознаетесь в убийстве кого-то другого, конечно же.

— Я никого не убивал, — сказал Миншолл, но уверенности в его голосе поубавилось, и у Линли впервые появилась надежда, что они понемногу пробивают оборону фокусника.

— Убедите нас, — сказала Барбара Хейверс.

Миншолл ненадолго задумался, после чего попросил:

— Включайте магнитофон. Я видел его в тот вечер, когда он погиб.

— Где?

— Я отвез его в… — Он заколебался, затем снова отпил воды. — В гостиницу под названием «Кентербери». Там нас ждал клиент, перед которым мы должны были выступать.

— Что значит «выступать»? — спросила Хейверс — Что за клиент?

В дополнение к магнитофонной записи она делала пометки в блокноте и теперь подняла голову, ожидая ответа.