Так просто! Надо же, как все оказывается просто…

— Ну что, умею я вербовать сотрудников? — хохотнул Батя с ноткой самодовольства.

— Умеешь, — согласился я. — Слов нет!

— А ты думал!

* * *

— Ладно, теперь все точки расставлены, давай выпьем, наконец! — сказал Батя.

Смелое заявление! А чем мы занимались до этого? Мочили губы?

— Выпьем, конечно, — подтвердил я. — Когда я отказывался?

На этот раз Батя безжалостно разлил дорогой коньяк для гурманов. Наполнил до краев оба наших стакана. Под обрез, как он это называл. Уважающий себя гурман повесился бы от такой картины на нижнем белье.

То — то я уже удивлялся, чего ради он выеживается со своими грамм — дриньками? Как на светском приеме, где важно тусовочное участие, а не итог в потребленных градусах. Решил даже — стал генерал окончательным штатовцем, забыл, почему шумит камыш и гнутся деревья. Помнится, командарм Чернов всегда считал отправной точкой любой выпивки граненый стакан, налитый именно под обрез. И — залпом, никаких этих смакований — причмокиваний! Чтоб глаза сразу выкатились и остекленели.

— Кстати, отправляемся послезавтра, майор. «Майор — неплохо звучит…»

— Куда? — спросил я довольно глупо.

— Туда! Туда — не знаю куда, искать то — не знаю что, неведомо — за каким хреном, — усмехнулся генерал. — Но точно — на свою голову… Технику и снаряжение подготовят, я распорядился. Со мной кроме тебя будут два моих человека. Ну, может, стоит еще захватить трех — четырех рейнджеров из «барсов»… На всякий случай, — добавил он, как будто советуясь со мной. — Много не нужно, дела наши, как ты понимаешь, совсем секретные… Да и не такие они, чтоб решать их большой пальбой. Чем меньше народа знает, тем крепче остальным спится. В моей конторе, скажу откровенно, тоже «течет» изо всех щелей, как из рассохшейся бочки…

— Не надо рейнджеров, я могу своих ребят взять, из моего взвода, — предложил я.

«Небольшой пробный камешек…»

— Можно твоих, — покладисто согласился Батя. — Надежные люди?

— Воевали вместе, — подтвердил я. — Четверо, говоришь, нужны? Значит, Кривой, Игла, Компи и Пастырь. Они — лучшие.

Могу поклясться, эти имена были ему знакомы. Генерал подтверждаюше покивал. У меня даже мелькнуло подозрение, что он ждал подобного предложения. Если в его конторе «течет»…

— Предупреди их — секретность по первому уровню, — распорядился Батя. — Сам понимаешь, не маленький.

— Они тоже не маленькие.

— Добро, — снова покивал генерал.

— Только им тоже — пересмотр дел и полное восстановление в званиях и правах, — окончательно обнаглел я.

«Вот и посмотрим, насколько я нужен…»

— Всем четверым? — Батя задумчиво помассировал лицо. — Ладно, теперь это не проблема, сделаю… Откомандирую в распоряжение моей службы, а потом восстановлю в приказном порядке по своим каналам, — согласился он совсем уж покладисто.

«Просто бери и на хлеб намазывай! А когда генералы начинают мягко стелить…»

— Кстати, тебе подарок лично от меня — майорские нашивки, — он выложил на стол прямоугольный конвертик. — Там еще микрокристалл с документами, пролистай на досуге, тебе пригодится… Ну что ж, Сережа, давай! — Батя бережно, двумя пальцами приподнял полный стакан.

— За что? — я взялся за свой.

— За прошлое, Сережа! За нашу Повстанческую! И за будущее. Каким бы оно ни было, черт побери!

И мы выпили. Наконец.

* * *

— И все — таки, Батя, ответь мне на один вопрос… Не для служебного пользования, так, ради интереса… — попросил я чуть позднее.

— Какой? — подозрительно покосился генерал.

— Почему штаты? Почему ты выбрал службу СДШ? Почему не Конфедерация?

— Предложили.

— Это не ответ! — отверг я.

— Лично госпожа Президент, между прочим. Предложила возглавить так называемый «русский отдел» ССР. С самыми широкими полномочиями. Президент, наша любимая Хромая Бетси, — совсем не такая дура, как говорят. А сказать по правде, совсем не дура… — В глазах у него промелькнуло всезнающее, снисходительное лукавство большого начальника, умудренного и причастного. — Ты же помнишь, какой тогда был бардак. Кому тогда был нужен бывший русский генерал, командарм разгромленной армии?

Я задумчиво потер щеку, горячую от коньяка.

— Это тоже не ответ.

— Экий ты привередливый, братец. Чего ни скажи — все тебе не ответ… Хорошо, отвечу! Выбора нет, Сережа. Выбор ведь очень простой: или — или! Своего рода двоичная система — или ноль, или единица, другие цифры не принимаются… Это сейчас, во время войны с нами, конфедераты едины, а представляешь, какая склока у них скоро начнется? В сущности, уже начинается… Вот и подумай, что выбрать — Конфедерацию Свободных Миров с ее анархией, склоками, узколобым противоречием интересов и политическими дрязгами из — за каких — нибудь наполовину выработанных месторождений? Или Соединенные Штаты с их, признаю, глупой и неповоротливой имперской машиной, но при этом с весьма здравой идеей объединения человечества в одно целое? Ты сам должен представлять, во что превратится Конфедерация через несколько лет. Уж мы — то с тобой нахлебались, знаем, что такое анархия и безвластие при куче амбициозных местечковых князьков. И куда это все ведет — тоже знаем… А у Штатов — доля здравого смысла хотя бы на уровне идеи! Как ты думаешь — много в этом случае выбора?

— Кто — то из великих сказал — выбор есть в любой ситуации, — заметил я. Довольно претенциозно, сам понимаю.

— Да неужели?! — Батя оскалился широко, но совсем не весело. — И много ты выбирал в своей жизни? Если пересчитать по пальцам?

— Не слишком много, — признался я. — Но выбор все равно был. Только я его не замечал. Наверное.

— Вот — вот… Не заметил, не знал, не хотел… А про то, что выбор есть в любой ситуации, — это, Сережа, сказал не самый великий, я тебя уверяю. Не знаю кто, но какой — нибудь второй эшелон, никак не первый… Самые — как раз изначально уверены во всем, а в первую очередь — в собственном предназначении. Непрошибаемо, как МП — танки двойного бронирования. Это и делает их великими.

«Интересно, на кого он намекает? Автобиографическая справка?»

— Сомнительный постулат.

— А ты сомневайся поменьше, — посоветовал Батя. — Крепче будешь спать… Кстати, а что это за история с вашим погибшим комбатом? Я тут слышал краем уха…

— Какая история? — я честно выкатил глаза.

— Напомнить? — усмехнулся Батя.

— Да нет, чего тут напоминать… Мы же с Кривым все написали в рапортах.

— С Кривым? — генерал ухмылялся уже откровенно ехидно. — Ну, если с Кривым… Я как — то пропустил мимо, что он был с тобой. Если бы обратил внимание — не сомневался бы… Ладно, отставить! Проехали. Слышал я про вашего Дица, тот еще гусь. Был. Помнишь, как говорили на Усть-Ордынке — помер Максим, да и черт с ним! Я, сознаюсь, недолюбливаю всех этих ваших офицеров — воспитателей из штрафбатов, их и подбирали — то… По определенным качествам.