Вдумчивый и плавный, чуть хрипловатый голос Кея вплелся в мелодию так гармонично, что, казалось, был предназначен для того, чтобы звучать именно в этой песни. Голос его от куплета к куплету становился все громче и громче, передавая целую гамму чувств, а бас-гитара и ударные – яростнее и тяжелее – и на втором куплете, когда голос солиста «На краю» зазвучал мощно и громко, песня-речка соединения с большой рекой.

«Я тебя разгадал, ты – мое оригами», – пел он, а я, слушая слова песни, тут же вспомнила Дэна и его оригами – светло-розового пегаса, подаренного мне, и сама не понимала, как мои губы раскрываются и подпевают знакомые слова, как, впрочем, и все те, кто собрался на трибунах и около сцены. Может быть, Денис – и есть мое оригами? А у Кея его личное оригами есть? А я могу быть оригами Дениса?

Последний припев – и голос певца, тонна эмоций, что он передавал им, звучание ударных и всех гитар достигли своего апогея.

Бурная река впадала в Северный Ледовитый океан и растворялась в его холодных свободных водах так же, как эмоции музыкантов в наших замерших сердцах.

В конце песни я чувствовала себя под водой, или даже частью водной стихии. Морской волной, бьющейся об айсберг, морской пеной на ледяном берегу.

Закончив играть, Кей рывком снял гитару и спустился вниз, прямо ко мне и к парню с дредами. Людей, услышавших музыку «На краю», становилось все больше и больше – их количество росло с геометрической воистину волшебной прогрессией, и когда солист группы оказался рядом с ограждением, приехавшие на фестиваль громко и радостно заорали, приветствуя его. Кей поднял в приветствии обе руки, и его красивое лицо с правильными чертами лица, которое сегодня обошлось без грима, осветилось искренней улыбкой. Я сама едва ли не стала кланяться ему в пояс и кричать: «Аве, Кей!», но поскольку до сих пор была под впечатлением от происходящего, только слегка попятилась, большими глазами глядя на своего любимчика. Нет, серьезно, его голос – просто божественен! А энергетика у него дикая и сильная, как у римского императора!

Увидев меня близко, Кей удивленно изогнул бровь, по-моему, попытался мне улыбнуться и произнес спокойно:

– Это ведь ты, да? Ты – Маша, девушка Дэна?

– Я… – прошептала я, чувствуя, что концентрация кислорода в воздухе резко увеличилась – у меня закружилась голова. У бесполого подростка, по ходу, тоже. А когда с ним заговорил гитарист группы – черноволосый Рэн, он (или она) по-моему, вообще едва не рухнул в обморок. Я тоже была близка к этому.

– Как… забавно. Пошли, – сказал мне Кей. – Тебя кое-кто ждет.

Мне! Мой кумир! Сказал! Идти! За ним! И он говорил о Дэне! Они знакомы?!

– Куда?

– За мной, – вполне резонно отозвался он. И пока другие музыканты «На краю», спустившиеся следом за своим лидером, общались с возбужденными поклонниками, требовавшими едва ли не в истеричной форме еще одну песню, Кей повел меня следом за собой куда-то за сцену, на закрытую простому люду территорию, предназначенную только для избранных, где народу было очень и очень немало: звукорежиссеры, техники, работники сцены… Все они суетились, что-то делали и куда-то с чем-то бегали, таскали кучу проводов, передвигали аппаратуру. На Кея пялились, но не все решались к нему подойти. Видимо, эти люди были предупреждены о внезапном коротком представлении, потому как звук был просто на высоте – и в этом я убедилась еще и вечером.

– Здорово, Кей! У вас что, захват сцены был? – улыбнулся музыканту какой-то лысый тип с пивным животиком и с бородкой. – С руководством феста обговорили хоть?

– Да, – кивнул тот ему и пошел дальше, попутно здороваясь с людьми.

А я шла за музыкантом, с трудом переставляя ноги, и думала, что сейчас я точно вознесусь к Боженьке.

– Кей… это… скажите… скажите, мы куда? – спросила я вновь взволнованно, когда мы проходили мимо палаток приехавших музыкантов, которые служили им гримерками. – Что-то случилось? Откуда вы знаете моего Дениса?

– Сейчас сама все увидишь. Не отставай, Маша, – отозвался он, заворачивая вправо, к здоровенной темно-синей палатке, около которой стоял лоснящийся на солнце микроавтобус. На палатке виднелся большой листок белой, чуть потрепанной бумаги, где кто-то страдающий весьма специфическим чувством юмора написал: «Клуб жертвоприношений «На краю». Первый вошедший автоматически становится первой жертвой и одновременно едой. Заходите, пожалуйста. Мы вас ждем. Очень хотим кушать. Всегда ваши, «На краю».

– Туда, – кивнул он на палатку и быстро обвел своим невероятным взглядом округу. – Заходи.

– Я не хочу быть жертвой, – заупрямилась я. Кей оглядел бумажку скептическим взглядом, покачал головой, повернулся ко мне и сказал:

– Не бойся, мы уже поели. – Он так ухмыльнулся, что я ему не поверила. Мне показалось вдруг, что я уже слышала сегодня его голос, но из-за обилия эмоций разум почти не работал.

В палатке меня есть не собирались – других музыкантов «На краю» там не было, и мы с Кеем остались вдвоем.

– Как настроение? – спросил он.

– Это… Хорошо. Но… Почему вы говорили, что я должна простить Смерча, то есть Дениса? – с трудом ворочая языком, спросила я.

– Потому что он раскаивается. За все, что сделал. Простишь его?

– Я теряюсь, – призналась я. – Вы просите меня простить Дэна?

– Прошу.

– Но… как? – в моей голове не могло уместиться, что фронтмен НК не просто знаком с Дейлом, а еще и пел для меня и передавал мне со сцены его слова. Как такое возможно, как?!

– Все просто, Маша. Он попросил меня об этом. Ты ведь слышала, что я говорил со сцены? – Кей со скучающим видом засунул руки в карманы штанов.

– Слышала, – сглотнула я. – Он твой… ваш друг?

– Я чуть-чуть преувеличил. Но он очень жаждет твоего прощения. Кстати, можешь не прощать, – насмешливо сказал вдруг музыкант, – ты мне понравилась, весьма-весьма. Хорошенькая и хорошая, – как-то по особому произнес он последнее слово. – Хочешь со мной встречаться? Можешь выбирать: я или он. – И он внимательно оглядел меня с ног до головы, явно оценивая.

Что Кей несет?! У меня в голове поселилась большая наглая сорока, которая стала пытаться склевать моих разноцветных головастиков. Они с верещанием разбежались в стороны. Я сплю?

– Чего? – спросила я, с трудом размыкая губы.

– Я серьезно, – неспешно и невозмутимо произнес Кей, задумчиво поправляя белые шикарные волосы. – Денис говорил мне, что я нравлюсь тебе. И моя группа – тоже. Ну, как тебе мое предложение?

Он лениво поднял руку и указательным пальцем дотронулся до кончика моего носа. Улыбка на его лице, знакомом по фото и видео с Интернета, была веселая. Но не такая добродушия или искренняя, как у Дэна. Было в ней что-то настораживающее, дерзкое, не мое…

Я осторожно отошла от солиста «На краю» подальше. Нет, он классный, красивый, талантливый, жутко популярный и все такое, но… Он просто мой кумир, ожившая картинка, голос из наушников, а не мой любимый!