Мэгги огляделась и увидела Ласло. Демон распластался в грязи. Оказывается, он стоял как раз на пути копья. Мэгги с неприязнью разглядывала его.

– Я думала, ты сбежал.

Демон закашлялся.

– Я пытаюсь бежать. Вы, идиоты, мне не даете.

– Скатертью дорога. Не будем тебя задерживать.

– Ты не понимаешь, – сказал Ласло. – Мой отец сейчас вернется. Он не остановится, пока не добьется своего.

– Я же сказала: мы справимся без тебя.

Демон умоляюще произнес:

– Мэгги, эту битву тебе не выиграть.

Она вздохнула и велела ему помочь с Комком.

Ласло продолжал ворчать насчет необходимости спасаться бегством, но помог Дрейкфордам перенести мальчика в кабину Глэдис. Они положили Комка на сиденье, мать завела машину. Мэгги закрыла дверь, и в этот момент со стороны Ведьминого Леса донеслось хлопанье крыльев, тревожное карканье и треск ветвей. Обернувшись, она увидела сотни ворон, поднимавшихся над кронами деревьев.

На опушке леса возникла какая-то фигура. Это был не крылатый воин, а чудовищный волк. Волк несся по полю со скоростью скаковой лошади. Заметив монстра, Ласло бросился бежать, но почему-то не прочь от опасности, а навстречу ей. Мэгги, онемев от изумления, смотрела, как демон машет руками и пытается втолковать что-то гигантскому хищнику. Волк приближался, и Мэгги поняла, что он движется слишком быстро. Она крикнула матери, чтобы она не трогалась с места. Не было смысла бежать – Глэдис не могла уйти от этой твари. Разумнее было защищаться.

Мэгги, шагая навстречу волку с копьем наперевес, пыталась сохранять спокойствие. Монах был с ней, но она чувствовала, что существо испытывает сомнения. Его собственное тело было уничтожено, а без него Монах был слаб и не мог одолеть такого врага, как Ваал. Монах понимал, что если он останется в теле Мэгги, продолжит сражаться с демоном, используя в качестве «сосуда» человеческое тело, она погибнет…

Волк замедлил бег и в конце концов остановился в двадцати семи метрах от машины, заметив на своем пути Ласло. Ласло даже не доставал чудовищу до плеча, но это его не смущало. Он оживленно жестикулировал и что-то быстро говорил, но Мэгги не могла разобрать ни слова. Волк обнажил клыки, и на землю закапала огненная слюна. Мэгги поняла, что враг состоит из пламени. Живое адское пламя в волчьей шкуре.

Ласло, потеряв терпение, повысил голос:

– Отец, будь так любезен, выслушай меня, а? Вовсе не обязательно…

Волк зарычал и ударил своего детеныша. Ваал не собирался убивать сына: это было наказание. Ласло покатился по земле, как тряпичная кукла, застыл на траве в девяти метрах от отца и больше не шевелился.

Монстр с утробным рычанием наступал на Мэгги. Теперь она видела, что это был, собственно, не волк, а гротескная тварь, «слепленная» из частей тел разных животных. Да, издалека он походил на волка, но был крупнее, толще, его морда была короче, а из нижней челюсти торчали кабаньи клыки. Лапы скорее напоминали медвежьи, чем волчьи или собачьи. Нет, решила Мэгги, это не волк.

Это был злой дух.

И этот злой дух не бежал к ней и не прыгнул на нее. Тварь наступала медленно, как военный корабль, прекрасно сознавая, какой ужас она вызывает, зная, что один ее вид заставляет жертву застыть на месте от страха. Кошмарный дух остановился в шести метрах от Мэгги и взглянул на нее сверху вниз. Кабаньи глазки торжествующе сверкнули. Оно заговорило кровожадным голосом:

– Monakós.

Одно слово, но оно выражало столь многое. Прежде всего, это был приказ сдаться судьбе. Но в тоне «волка» слышалось и уважение к могущественному противнику. Ваал Зебул обещал чародею быструю, безболезненную смерть. Монах заслужил это.

Монах готов был сдаться. Волхв был утомлен схваткой, а долгое заключение почти лишило его сил. Ваал предлагал КОНЕЦ; не счастливый, не победный конец, но прекращение страданий, причем в каком-то смысле почетное.

Мэгги не собиралась этого допускать.

«Женщина умерла ради тебя, – сказала она Монаху. – Люди называли ее ведьмой, но я не знаю, кем она была на самом деле. Я даже не знаю ее имени. Она отдала преисподней свою душу, чтобы гарантировать твое возвращение. Она верила в тебя, и если ты сейчас сдашься врагу и позволишь себя убить, это будет неуважением по отношению к ней. Ты сбежишь. Ты выживешь. А когда ты снова станешь сильным, ты сделаешь так, чтобы ее жертва была ненапрасной».

Мэгги почувствовала сомнение. Монаха не заботила собственная судьба. Он тревожился за свою «хозяйку» и ее семью. Мэгги покачала головой.

«Ты действительно думаешь, что он пощадит нас, казнив тебя? Уходи. Беги! Я сделаю все, что смогу, чтобы дать тебе фору».

Жжение в груди Мэгги стало слабеть, потом прекратилось. Призраки Дрейкфордов остались, но Монах ушел, оставив после себя пустоту. И внезапно эту пустоту заполнило нечто иное. Эта сила отличалась от силы Монаха; она была мирной, знакомой и совершенно человеческой по своей природе.

Мэгги вдруг обнаружила, что плачет.

Кто-то взял ее за руку. Подняв голову, Мэгги увидела, что Монах стоит рядом. Дух походил на столб дрожащего раскаленного воздуха. Кошмарный зверь плотоядно оскалил зубы, глядя на Монаха.

– Иди сюда, – прорычала тварь.

Но не Монах, а Мэгги вышла вперед. Она поморгала, чтобы стряхнуть слезы, и взглянула на врага.

– Рано радуешься, – прошептала она. – Я еще с тобой не закончила.

С клыков кошмарного волка капало светлое пламя.

– Не закончила? – взревел он. – ТЫ? Без него ты ничто, девчонка. Кто ты такая, чтобы бросать вызов Князю Ада?

«Девчонка» вытащила из кармана тонкую блестящую трубочку.

– Я Мэгги Дрейкфорд.

Стекло треснуло, и Мэгги превратилась в живую бомбу. Энергия хлынула из ее тела, из призраков, заключенных внутри, словно крик гнева и горя. Они жаждали отомстить демону, сотни лет истязавшему несчастную семью. Это Ваал заставил Дрейкфордов отвечать за его поражение в бою, Ваал отравлял им жизнь, пользовался их беспомощностью и неведением в своих корыстных целях и удесятерял их страдания.

Такие преступления не проходят даром, и сегодня час расплаты настал.

Взрыв отбросил Мэгги назад, и она ударилась о боковую дверцу Глэдис. Но это было мелочью по сравнению с разрушениями, которые причинило заклинание. Взрывная волна сровняла с землей все на расстоянии девяносто одного метра от машины, включая холм, на котором когда-то стоял Ведьмин Камень. Остались лишь горящие пни да дымящиеся русла ручьев, из которых испарилась вода.

Нигде не было видно ни Ваала, ни Ласло, ни Монаха. В тот момент, когда Мэгги разбила пробирку, все полетели куда-то, словно подхваченные ураганом. Ваала унесло за горизонт, как бумажного змея. Что касается Ласло, Мэгги понятия не имела,